Пауло Коэльо

В душе он – художник, и даже в такой ситуации он видел не решетки, а то, что скрывалось за ними… Но и действительность диктовала свои условия, на которые надо было или соглашаться или к которым надо было приспосабливаться.

«Необходимо рисковать. Чудо жизни можно постигнуть в полной мере, лишь когда мы будем готовы к тому, что случится нежданное.

В 1964 году Пауло был принудительно помещен в частную психиатрическую клинику для курса лечения

Каждый день Бог посылает нам – вместе с солнцем – возможность изменить все то, что делает нас несчастными. И каждый день мы пытаемся притвориться, будто не замечаем этой возможности, будто ее не существует вовсе, будто сегодня – во всем подобно вчера и неотличимо от завтра. Но тот, кто всмотрится в свой день внимательно, найдет этот волшебный миг. Он может таиться в том часе, когда мы отпираем дверь, ведущую в завтра, или в безмолвном мгновении, настающем после ужина, или в тех тысячах мелочей, которые кажутся нам неотличимыми друг от друга. Существует этот миг – миг, когда сила звезд проникает в нас и позволяет нам творить чудеса.

Да, счастье иногда нисходит к нам как благодать, но гораздо чаще – это победа и преодоление. Волшебный миг помогает нам преобразиться и отправиться на поиски наших мечтаний. Да, на этом пути нас ждут горести и муки, страдания и лишения, нам встретится множество разочарований, – но все это преходяще и не оставляет следов. И в грядущем мы сможем обернуться назад с гордостью и верой.

Несчастен тот, кто страшится идти на риск, вероятно, он не ведает разочарований и краха иллюзий, не страдает – в отличие от тех, кто мечтает и стремится претворить мечту в явь. Но он обернется – а обернется он непременно, ибо это присуще каждому из нас, то услышит, как говорит ему сердце: «Что сделал ты с теми чудесами, которыми Бог так щедро усеял твои дни, досуги твои и труды? Как употребил ты таланты, которые вверил тебе твой Наставник? Зарыл поглубже, потому что боялся потерять? Что ж, отныне достоянием твоим будет лишь уверенность в том, что жизнь свою ты промотал и растратил, расточил и рассеял».

Несчастен тот, кто слышит такие слова. Несчастен, ибо теперь он уверует в возможность чуда, но волшебные мгновения уже не вернутся» (Паульо Коэльо).

Книга Хуана Ариаса «Пауло Коэльо: Исповедь паломника»

В психушке Пауло провел двадцать восемь дней и ночей, физически он ослаб, но духом, своим убеждениям оставался верен, не был сломлен. Кстати, он и не скрывал от своих друзей, что провел почти месяц в лечебнице под охраной…

«Коэльо всегда был нонконформистом, с головой погружался во все неизведанное, а потому пробовал на себе как все хорошее, так и все плохое, что только случалось на его пути»[5].

Но на свободе он провел чуть более года… Родители вновь встали в позу: сын не менялся, не учился, все время что-то писал или читал, закрывшись в своей комнате…

На все замечания родителей, которые вновь пытались самостоятельно направить его на «путь истинный», он в лучшем случае «отвечал» молчанием»… И все же сорвался: в припадке необъяснимой ярости, разгромил собственную комнату…

Отец вызвал «скорую помощь» из лечебницы, и Пауло снова туда отвезли, на сей раз – силой.

Второй курс «лечения».

И вновь он остается художником: музыка, солнце за решетками, мечты – все это вызывало у «арестанта» бесконечную грусть.

Находясь в психиатрической лечебнице, Пауло узнал, что в поэтическом конкурсе, организованном газетой «Диарио де нотисиас», где приняли участие 25 тысяч претендентов, он занял «девятое место в общей категории и второе почетное».

«Жила-была птица. Птица с сильными крыльями, со сверкающим разноцветным оперением. Существо, созданное для вольного полета в поднебесье, рожденное, чтобы радовать глаз тех, кто следит за ней с земли.

Однажды женщина увидела ее и полюбила. Сердце ее колотилось, глаза блестели от волнения, когда с открытым в изумлении ртом, смотрела она, как летит эта птица. И та позвала ее лететь с нею вместе – и отправились они по синему небу в полном ладу друг с другом. Женщина восхищалась птицей, почитала и славила ее.

Но как-то раз пришло ей в голову – да ведь птица эта наверняка когда-нибудь захочет улететь в дальние дали, к неведомым горам. И женщина испугалась – испугалась, что с другой птицей никогда не сможет испытать ничего подобного. И позавидовала – позавидовала врожденному дару полета.

И еще – испугалась одиночества.

И подумала: «Расставлю-ка я силки. В следующий раз птица прилетит – а улететь не сможет».

А птица, тоже любившая эту женщину, на следующий день прилетела, попала в силки, а потом посажена была в клетку.