Паук в янтаре

– Господин главный дознаватель…

Паук посмотрел на меня с немым укором. Я осеклась на полуслове, прекрасно понимая, что скрывалось за его сумеречным взглядом.

– Мы знаем, кого Витторио хочет устранить, чтобы вновь не дать хода расследованию… или по иным, более личным причинам, – веско проговорил он. – И знаем, кто сможет его спровоцировать. Ментальное воздействие на главного дознавателя Веньятты, должным образом зафиксированное, послужит в суде неоспоримым доказательством. Даже верховный обвинитель не сможет возразить против такого.

– Это опасно. – Я упрямо качнула головой. – Лорд…

В желто-карих глазах сверкнула непонятная усмешка.

– У меня есть защита.

Я бросила короткий взгляд на браслеты главного дознавателя, на массивные перстни, заряженные темной ниареттской магией. Без сомнения, Паук был хорошо защищен – от рядового преступника. Амулеты законников отдела магического контроля, даже самые сложные, сделанные на заказ артефакты защищали от большей части умышленных воздействий. Но не от всех…

Он играл с огнем.

– Если вы уже все решили, зачем рассказываете об этом мне? – Обида, проскользнувшая в моем голосе, удивила меня саму. – В исследовательском центре Бьянкини достаточно артефактов-уловителей и защитных амулетов на самый взыскательный вкус. Если же вам нужна помощь с выбором, лучше обратиться к практикующему законнику. Я, как вы понимаете, не обладаю необходимыми знаниями.

Уголки губ главного дознавателя тронула легкая улыбка, как будто он не услышал мои слова, а ощутил те чувства, которые я отчаянно пыталась скрыть. Беспокойство… Нет, страх.

Страх за него.

– Нет, Янитта. Мне не нужен практикующий законник, мне нужна ты. Только ты, менталист, понимающий, как мыслят менталисты, сможешь создать иллюзию для Меньяри. Он хотел увидеть меня слабым, ведомым, легко подверженным внушению – давай же дадим ему это. Пусть он поверит, что я могу быть послушным его магии. Пусть невыносимо остро захочет применить силу… на мне. Ты ведь можешь это сделать?

И, пока я мучительно подбирала ответ, который убедил бы главного дознавателя изменить решение, он добавил, совершенно спокойно и уверенно, разом отсекая мне последние пути к отступлению:

– Можешь. Я это вижу по твоим глазам.

– Нет, – выдохнула я. – Нет, нет, вы не понимаете… Это невозможно без…

Тревога, бившаяся внутри, мешала разрозненным словам связываться воедино. Он не должен был, не мог… Но я не знала, как это сказать.

– Почему же невозможно? – Темная бровь изогнулась в легкой насмешке. – Во мне есть слабость. Есть и темная сторона. Найди ее, выдели, подчеркни, и пусть Меньяри увидит то, чего ему так хочется.

– Нет, – с тихим отчаянием повторила я.

Он, Паук, должно быть, сошел с ума. Только безумцу могла прийти в голову эта мысль, потому что он лучше других должен был знать, на что способна ментальная магия. Лучше других должен был понимать, что Витторио мог сделать с его разумом. Что могла бы сделать я – если бы захотела, если бы решила предать то безграничное доверие, которое читала сейчас в его глазах.

– Да. Я знаю, что ты можешь это сделать. – Он скользнул рукой за отворот кителя, подцепил пальцами амулет с пауком, застывшим в янтаре, и вытащил из-под рубашки светящийся желтый камень, сжал в ладони. – Ты смогла приглушить силу моей страсти. Сможешь и создать иллюзию моей уязвимости.

Я замерла, не в силах даже дышать.

– Презрение, ненависть, борьба. Нестабильность. Слабость. – Артефакт ярко вспыхивал при каждом слове Паука. – Сделай меня чудовищем – отвратительным, жаждущим крови и одновременно боящимся пролить ее. Нуждающимся лишь в одном легком толчке, чтобы уничтожить ту, кого не смог убить Стефано Пацци. Перед таким искушением менталист не сможет удержаться – это идеальные чувства, чтобы привлечь Меньяри, заманить его в ловушку, дать завязнуть в густой смоле. Навсегда.

– Я…

– Пожалуйста… – В этот раз он сказал это слово вслух, четко и ясно. Ошибки быть не могло – он, главный дознаватель Веньятты, лорд-наследник Ниаретта, просил. Меня – северянку, менталистку, заключенную. Доверяя и доверяясь.

И это короткое слово – «пожалуйста» – изменило между нами все.

– Но это нарушит…

– Не бойся, я справлюсь с любыми навязанными чувствами. Я твердо знаю, кто я. И этого достаточно, чтобы не превратиться в… кого-то иного. Это останется лишь иллюзией, обманом для Меньяри. Представлением в театре уродливых теней.

– Но я почувствую…

– Я понимаю, – кивнул Паук. – Ты почувствуешь меня. Мое прошлое, мое настоящее, мою слабость, силу… саму мою суть. Я прекрасно это понимаю, Янитта. Это необходимо. И я хочу этого.

Он протянул руку, сжал мои пальцы, затянутые в плотные перчатки. Жаркая темная энергия потянулась ко мне, легко проскользнула под рукав черного платья заключенной. Коснулась кожи – лаская, уговаривая, почти умоляя.

И он, должно быть, заразил меня своим безумием, потому что, забыв про все разумные доводы против, все правила и всякую осторожность, я кивнула, соглашаясь. Принимая неизбежное.

– Мне нужно будет прикоснуться… К коже.

– Где?

– В любом месте. К руке, к пальцам…