Паук в янтаре

Бьерри сильнее сжал мой локоть. Я чувствовала, как под осуждающими взглядами толпы нарастает его внутреннее напряжение. Старому законнику было крайне неуютно принимать участие в подобном представлении, но главный дознаватель наотрез отказался оставлять меня на балу без присмотра, и Бьерри был лучшим, если не единственным человеком, кому можно было довериться. Надзиратель имел право сопровождать меня, знал, как обращаться с менталистами и избегать телесного контакта, и к тому же был с ног до головы увешан защитными амулетами. В отличие от нас – ни я, ни Паук согласно плану не могли иметь при себе лишних артефактов.

Паук вжился в роль пресыщенного и диковатого аристократа с пугающей легкостью. Он шел вперед с непоколебимой уверенностью, что все вокруг обязаны уступать ему дорогу, и люди отскакивали в стороны, подобострастно кланяясь. На главном дознавателе вместо привычной униформы законника красовался короткий камзол, расшитый темными кристаллами и драгоценными нитями гербовых цветов Ниаретта. Он обошелся без рубашки или платка, оставляя шею открытой для случайных касаний. Перчаток на нем также не было. Паук небрежно поигрывал коротким хлыстом, а правой рукой сжимал конец длинной цепи.

Цепи, крепившейся к плотному кожаному ошейнику, охватывавшему мою шею.

Темное платье заключенной сменило алое рубище, полностью закрытое, как того требовал закон, но лишенное плотного лифа, удобных юбок и хоть какого-то намека на женственность. Тяжелая ткань спадала до самого пола, узкие рукава закрывали пальцы. Так, должно быть, выглядели рабы или пленные в те времена, когда Иллирия расширяла свое влияние на море, устраивая бесконечные стычки с южными соседями.

У Паука и Бьерри были черные маски, мое же лицо на этот раз оставили открытым для жадных взглядов. Я немного жалела, что между мной и любопытствующими не было даже этой тонкой защиты. Все внутри буквально звенело от напряжения, натянутого словно струна, и мне пришлось вспомнить все строгие уроки отца, чтобы ни в коем случае не выдавать истинных эмоций, смотреть в пол и не поднимать головы.

Паук протянул старшему лакею тисненое приглашение на имя лорда Эркьяни и спутников. Мой неподобающий вид и цепь от ошейника в руках главного дознавателя привели слугу в откровенное замешательство. Но вступать в открытый конфликт с эксцентричным лордом из Ниаретта он не решился. Посторонившись, лакей пропустил нас внутрь, а после вполголоса отдал охранникам распоряжение не спускать с необычных гостей глаз.

Произвести нужное впечатление, кажется, удалось. Оставалось самое главное…

В этот раз Паук много ходил по залу. Разговаривал с другими гостями, то и дело останавливался у стола с закусками, поигрывал бокалом вина, скучающим взглядом скользя по собравшейся на маскараде публике. Я следовала за ним, как экзотическая зверушка на привязи, и Паук равнодушным голосом пояснял тем из своих собеседников, кто осмеливался задать вопрос, что заключенная наказана за попытку побега, а на маскараде она оказалась по его, лорда Эркьяни, прихоти. Маски не скрывали брезгливых взглядов аристократов, а слухи о моем положении распространялись по залу со скоростью несущегося к берегу шторма. Я отрешилась от этого, спряталась внутри собственного сознания и оттуда внимательно прощупывала магические образы гостей, выискивая Витторио Меньяри.

– Заключенная! – Хлыст со свистом рассек воздух в считаных сантиметрах от моего лица. Я вздрогнула, заученно не поднимая взгляда. – Остаешься здесь. И помни: еще хоть один шаг в сторону – и наказание не заставит себя ждать.

– Да, господин главный дознаватель, – послушно пролепетала я. – Конечно, мой господин.

Он нашел его. Я была уверена – он нашел его.

Паук перекинул конец цепи в руки Бьерри и знаком велел ему отвести меня в дальний конец зала, ближе к выходу. Законник хмуро кивнул.

– По… – Он вспомнил о моей просьбе и закончил грубо и сердито: – Пошевеливайся. И без фокусов.

– Да, господин законник.

Я не увидела – почувствовала, как скривился Бьерри, услышав мои слова. Он окинул меня недовольным взглядом и повел сквозь толпу, короткими резкими окриками расчищая нам дорогу. Длинная цепь позвякивала в такт моим шагам.

Мы заняли условленное место у стены. Хмурый и раздраженный Бьерри отпугивал от нас любопытных лордов и леди. Воспользовавшись передышкой, я попыталась почувствовать Паука, но ни его, ни Витторио ощутить не удалось.

– Яни! – услышала я испуганный родной голос.

Высокая прическа Дари, украшенная ромилийскими изумрудами, промелькнула среди разряженной толпы, и вскоре я наконец смогла увидеть сестру. Она шла мимо гостей, мило улыбалась, пожимала кому-то руки, посмеивалась чьим-то шуткам, но от моего взгляда не укрылось, что сестра была очень взволнованна. Ее светлая кожа казалась бледнее обычного, а тонкие пальцы нервно крутили брачный браслет.

При виде меня Дари застыла, не дойдя до нас пары шагов. Брови ее страдальчески изогнулись.