Паук из Башни

Труп на руках обеспечил нам приятно пустой лифт. Не то чтобы констебли боялись мертвых тел, этим добром завалены все переулки Дна, где им нет-нет да и приходится бывать. Но все же приятно. Себастина хихикнула, когда лифт тронулся. Мы поехали вниз, в подземелья под Скоальт-Ярдом, туда, где тюремные камеры и мертвецкая. Инженеры тщательно все спланировали, когда строили Башню, — морг и камеры расположены рядом не случайно, близость мертвецов успокаивает даже особо буйных. Особенно тихо становится, когда работники мертвецкой везут тела мимо камер, так быстрее. Но есть и обходной путь, длинный изогнутый коридор, бледно освещенный электрическими лампами и выложенный кафелем. Морг оснастили по последнему слову техники, оборудование спроектировали и помогли установить сами хинопсы. Прошли времена, когда в подвалах Башни трупы раскладывались на леднике, теперь там морозильные установки, перекачивающие потоки холода в металлические ячейки-склепы. Любой, кто посетит мертвецкую хоть единожды, сможет в полной мере оценить всю прелесть холодной мрачной обстановки, насладиться блеском металлических труб и запахом мятной мази, которую используют работники, чтобы заглушить аромат разлагающейся плоти во время вскрытий.

— Тан л’Мориа, какая честь! — воскликнул старший коронер у операционного стола, вытирая полотенцем руки.

— Не сомневаюсь, господин Тацик!

Лойза Тацик, старший коронер Скоальт-Ярда, высокопоставленный чиновник, которому давно уже нет необходимости самостоятельно проводить вскрытия, но чьи руки все время жаждут любимой практики. Милейший человек, добродушный и набожный, он имеет восхитительную привычку вытирать руки на ходу таким образом, что кажется, вот-вот предложит рукопожатие. Маслянистое и липкое рукопожатие. Маленький пухленький человек с блестящей лысиной и пышными усами, переходящими в бакенбарды.

— Кого вскрывали?

— Да так, одного несчастного! Прикусил язык и захлебнулся, ничего такого!

— Стало быть, интересных дел нет?

— Будет вам, мой тан! Я люблю свою работу, но смаковать различные случаи не могу! Это же так нелепо!

— Мы с господином Варзовым с вами не согласимся. Но раз вам так скучно, почему не займетесь моими мертвецами?

— Вашими? Вы о покойном де Моранжаке, да примет его Все-Отец?

— И о нем, и о его семье, и о слугах. Причина смерти неизвестна. Интригует, не так ли?

— Я приступлю сразу же, как только сюда спустятся маги-криминалисты с разрешением от родственников. Вам же нужно полное вскрытие, не так ли?

— Именно так. Аберлейн, почему они еще не здесь?

— Мой тан, я не могу ответить…

— Ладно, но кто-нибудь поплатится креслом, попомните мое слово! Идем к тану л’Румару!

В подземельях Скоальт-Ярда можно легко заблудиться, но зато в них достаточно места почти для всего, на что хватило фантазии руководства. Например, на небольшую уютную комнату, похожую на дорого обставленный кабинет с красивыми книжными шкафами, теплым светом, деревянными панелями на стенах и мягким ворсистым ковром. Именно в эту комнату мы вошли, предварительно постучав. За огромным столом, накрытым зеленой суконной скатертью, восседал с чашкой чая и раскрытой книгой тэнкрис.

То был крайне необычный тэнкрис, весьма оригинальный. Легче найти на улицах Старкрара человека с тремя руками, чем тэнкриса без талии. Тромгар л’Румар всегда казался мне эдаким лощеным, ухоженным толстячком, излишне плотным, но не обрюзгшим. Круглое лицо, аккуратные бачки, такой же аккуратный пробор в блестящих рыжих волосах. Глаза его были полны ядовитой зелени и древней силы. Я бы сказал, что глаза ему крайне не подходили, не вязались с обликом мягкого домашнего тана, в котором от величия предков осталось разве что родовое имя.

— Тан л’Румар! Сколько лет!

— Не так уж много, тан л’Мориа. Мое почтение.

Сдержанный, воспитанный сноб. Ну, хотя бы не брызжет слюной от ненависти ко мне, так что можно считать, что я ему почти не противен.

— Чем обязан вашему визиту, тан л’Мориа?

— Да вот, заглянул в Башню, услышал, что вы вернулись на службу, решил нанести визит вежливости.

— А мне вот кажется, что вы здесь сугубо по делу, — сказал он, присматриваясь к мешку.

— Ах это! Это просто подарок! Знаете, к даме идут с цветами, а к хорошему тану с чем-то более существенным. С трупом, например.

— У меня нет ни малейшего желания жонглировать с вами словами, тан л’Мориа. Все знают, что вы большой мастер в дерзком словоблудии и вербальных пикировках. Я же стараюсь тратить слова исключительно с пользой. Они, знаете ли, многого стоят, слова истинного тэнкриса. Санкции на проведение процедуры в наличии?

— Думаю, моей инсигнии будет достаточно.

— Думаете? Вы думаете, что можете просто прийти и санкционировать строго лимитированную процедуру одним своим желанием?

— Если моего слова вам недостаточно, я передам Императору, чтобы он выкроил время и лично посетил ваш милый закуток, тан, чтобы убедить вас помочь мне.

Судя по его лицу и эмоциям, он мне не поверил, но, будучи по природе абсурдно неконфликтным, а просто сварливым, решил не продолжать.