Неттл в смешанных чувствах прикусила губу. Все, что она узнала за последнее время, как капли дождя на окне, медленно сливалось воедино и образовывало картину, которая ей категорически не нравилась.
С самого разговора с Эмметом Неттл не давали покоя несколько вопросов. Откуда он узнал о Яннике? Откуда узнал, что Неттл с друзьями направляются в деревню? Как ему стало известно о тайной торговле с Линнет? Как он выяснил, что Леона – его тайный враг? Если Неттл права, на все эти вопросы мог быть только один ответ.
Она назвала имя.
Над плавучей деревней раздался звон колокола. Он сообщал, что угроза миновала. А значит, в любую секунду из кают начнут вылезать Освободители…
Неттл запрыгала с корабля на корабль, потом поспешила на баржу, где ее разместили, но дверь оставила открытой, чтобы наблюдать за своим любимым крылатым братом.
Последовала пауза, а потом Неттл почувствовала, как Янника охватили удивление, разочарование и боль.
Неттл крепко зажмурилась, с бессмысленной тоской желая ошибиться. Разум Янника весь стал кровоточащей раной. Она почти чувствовала ветер под его крыльями, почти видела мир его глазами. Баржу внизу, окруженную дрожащими камышами, одинокую женщину на палубе, пряди темно-рыжих волос, обрамлявших ее лицо…
Кажется, она ему нравилась. Нравилась куда больше, чем Неттл могла подумать.
Глава 44
Хитрости
Обратное путешествие Келлена к замку вышло крайне мокрым и сложным. Шелковые нити, которые удерживали части плота вместе, истончились, пока наконец совсем не расползлись, отпустив бревна в свободное плавание, так что Келлен плюхнулся в воду. Остаток пути он проделал, держась за бревно, как за поплавок, и перебирая ногами по дну.
Когда вскоре после рассвета Келлен наконец добрался до замка, Младшие братья отказались его впускать.
– Без обид, но, кажется, ты в расстроенных чувствах. Они беспокоятся, что в таком состоянии ты все расплетешь, – сообщил ему Повар через щелочку в двери.
– Я насквозь промок и продрог до костей! – заорал Келлен. – КОНЕЧНО, Я РАССТРОЕН!
Такой ответ отнюдь не воодушевил Младших братьев. В конце концов Келлен успокоился настолько, что смог забраться на груду стянутого паутиной плавучего мусора, не расплетя ее. Повар принес Келлену завтрак, сухую одежду из болотного шелка и новости о Галле. Жизнь медленно покидала болотного всадника, как свет покидает вечернее небо. Лошадь, дрожа, распростерлась у подножия замка, оставив всякое притворство: шкура ее была скользкой, как у лягушки, глаза – серебристыми.
– Пусть Младшие братья сплетут мне новый плот! – потребовал Келлен. – Я должен вернуться на рынок и еще раз поговорить со звероловом.
– Следующие три ночи Подлунного рынка не будет, – сказал Повар. – Прояви терпение.
Но как раз терпения-то Келлену и не хватало. Он расхаживал взад-вперед, дергался и изводил себя. А еще без конца оглядывал небо в ожидании Янника. Но чайки, которые спускались к замку, все были не те. Крупные, шумные, они важно расхаживали по плавучему мусору и покачивали головами, не забывая оглашать окрестности пронзительным «киии-кьярк-кьярк-кьярк».
– Ну и ладно! Сам сделаю!
Келлен попытался при помощи бечевки и лозы соединить вместе куски дерева, но собственные руки снова и снова развязывали узлы. Вскоре колени у него были усеяны занозами и усыпаны обрывками ниток.
День уже перевалил за середину, когда с неба спикировала черноголовая чайка. Что-то большое свисало из ее клюва. Чайка неловко опустилась на плавучий мусор в нескольких метрах от Келлена, и в мусор с глухим стуком упала знакомая бутылка-головоломка.
– Янник! – Перескакивая через плавник, Келлен подбежал к брату Неттл и вытащил из кармана серебряный ошейник.