Пацифист. Берта

как ее братишка Степка. У того еще детские разговоры.

Танец закончился. Капустин поблагодарил. Оксана ответила по-украински:

- Будь ласка.

Лешка стоял у стены мрачнее тучи. Весь танец зыркал на них из-под нахмуренных бровей, играл желваками на веснушчатом лице, а когда улыбающаяся Оксана подошла к нему, буркнул:

- Знюхалась. Вин тэбэ обдурыть!

От этой ревности Оксане вдруг стало немного жалко своего друга детства.

- Лешенька, - она провела ладонью по его щеке, но он отбросил ее руку, - а що трапылось? Ну потанцювали, ну и шо?

- А ось морду йому набьемо, от будэ тоби шо!

Леша кивнул стоявшим в сторонке Мишке Сороке

и Петру Лукьянчуку, и они вышли из зала. У Оксаны екнуло сердце. Лешка-то, ладно, драться не умеет, а те двое - уж не дай бог! Кулаки как кувалды.

Не зря волновалась Оксана.

- Я провожу вас, - сказал ей лейтенант.

- Хорошо, - сказала она, а Капустин, ожидавший другого ответа, почувствовал, как теплота растекается по груди - то ли от свитера, то ли от душного зала.

Они вышли на улицу и не успели даже заговорить друг с другом, как из тени деревьев у замерзшего пруда вышли двое. Оксана тут же схватила Капустина за рукав дубленки.

- Бежим!

Но он мягко взял ее за руку и остановился.

Двое подошли ближе, остановились. Мишка Сорока держал в зубах сигарету, бросил невнятно:

- Дай огня, командир.

Прием старый как мир, еще бы спросил: «Скоко время?» Капустин чиркнул зажигалкой, Мишка смело наклонил голову, прикуривая. Вот бы сейчас дать ему по затылку, а коленом снизу, как учили. Но сдержал себя - это не решение конфликта.

- Я уже взрослая! - рассерженно крикнула по-русски Оксана. - Передай Дятлу, чтобы на глаза мои больше не показывался! - Последние слова она прокричала в темноту деревьев, наверняка зная, что Лешка где-то там спрятался, кусает холодные пальцы. - С кем хочу, с тем и гуляю!

И тут она шагнула вперед, смело напирая на Мишку, и тот от неожиданности отступил, наткнувшись на Лукьянчука.

- Мало сидел, да? Мало? Еще добавят! Не думай, что тебя испугались!

Из темноты вышел Лешка. Подошел как-то бочком, остановился шагах в трех.

- Не треба, Миш. Нехай их…

- А ты, ты!.. - губы Оксаны скривились, блеснули в свете луны слезы.

- Оксана…

Она не ответила, повернулась и неожиданно уткнулась в отворот дубленки Капустина.

- Ну вот, мужики, довели до слез девушку.

Парни растерялись, не знали, что делать. Они готовились к бою, но ситуация перевернула все с ног на голову.

- Оксана, - снова проканючил Лешка.

И тут же получил щедрую оплеуху от Мишки Сороки.

- Ну ты, сопля, нюни распустил!

Шапка слетела с головы Лешки, он попятился и сел в сугроб.

- Кавалер хренов! Сам разбирайся теперь. Айда, Петро, в клуб…

Вспоминала Оксана тот зимний вечер и краснела. Не могла понять, почему тогда вступилась за лейтенанта, позволила ему ухаживать за собой. Неужто только в пику подругам?

Эх, не лезет учеба в голову. А завтра еще коров с дедом пасти. В Петривцах пасут по очереди, от двора к двору. Когда-то был постоянный пастух Ванька Терех, придурковатый, да вот помер, и теперь мается народ, то с работы надо отпрашиваться, то жертвовать праздниками или выходными.

Дед Трофим собирался с вечера. Сапоги приготовил, дождевики из сарая принес, палки. Заглянул к Оксане.

- Лягай, завтра рано вставать.

Какой там сон, не стемнело еще!

- Поучу, диду, ще трохи.

И все же она подошла к дивану, разобрала его, постелила постель, взбила большие подушки в вышитых гладью наволочках, потом, не занавешивая окна (пусть смотрят, кому интересно), руками крест-накрест подняла подол платья, стащила его через голову. Тронула рукой застежку на спине. Красивая была Оксана, словно звенящее, сочное яблоко. И кому-то придется его надкусить? Капустину? Она тряхнула густыми вьющимися волосами, откинула их на спину. Нет, не бывать этому. Хороший он парень, но почему-то пустотой в душе отдавалось любое о нем воспоминание.

Утром мать еле добудилась ее. Умылась, вышла, поеживаясь, на улицу. На центральную дорогу выходили коровы, щипали молодую травку под заборами, хозяйки покрикивали на них, подгоняли. Вера Дятлиха гладила по морде свою буренку. Завтра ее очередь пасти. Лешка, наверное, погонит, больше некому. Оксана увидела и его самого. Не знала она, что Лешка следил вчера вечером за ней через окно.

Оксана поздоровалась, а парень покраснел, отвел глаза и поспешил в дом.

«Чудной», - пожала плечами девушка, повесила на плечо торбу с едой и учебниками и взмахнула маленьким пугачом.

Солнце припекало. Роса высохла, из-под ног выпрыгивали в стороны кузнечики, садились на подол платья, тут же снова срывались в траву. Хорошо было Оксане, беззаботно. Не хотелось думать про учебу, про будущее, вот так бы и жить, только бы и дышать и наслаждаться свободой.

Оксана не видела, как от бомбосклада навстречу ей и деду Трофиму шел солдат с карабином на плече. Она увидела его только тогда, когда залаял вдруг Рябчик.

Оксана узнала солдата сразу. Тот подошел, неуклюже придерживая карабин на плече, поправил пилотку, съехавшую на ухо, кашлянул:

- Здравствуйте.