Пациент

— Вы устали и явно запутались, хотя дело довольно простое. — Уэйнрайт посмотрел на Джуди. Его голос стал монотонно-безличным, как у человека, который излагает факты в последний раз. — Брайан Олдер преследовал доктора Гудчайлд, чем доставлял ей немалое беспокойство. Она поделилась со своим любовником, которым, как мы твердо знаем, являлся Люк Лефевр, неуравновешенный человек, лечившийся в прошлом у психиатра. Нетрудно догадаться, как он это воспринял. В дальнейшем Лефевр получил от Олдера фотографию с запиской о том, что Кэрол Уайт знает о романе, и его неустойчивый разум перемкнуло. Он знал, как сильно миссис Уайт расстраивала его любовницу — все это знали, — а теперь получил доказательство того, что ей известно об их связи. Прогрессировавший психоз Лефевра мог привести к непредсказуемым последствиям, и доктор Гудчайлд воспользовалась этим. — Детектив взглянул на меня, затем снова на Джуди. — Они вместе решили: Кэрол должна умереть. Какое-то время спустя доктор Гудчайлд сообщила Лефевру о существовании и более… э-э… интимных снимков, которые Брайан Олдер отправил ей по почте. В результе он тоже был зверски убит.

— Все ваши странные обвинения основаны на домыслах. — В тоне Джуди звучало презрение. — Не найдено орудие убийства.

— На коже обеих жертв абсолютно идентичные повреждения.

— То есть?

— В обоих случаях убийца использовал зазубренный нож и каждый раз забирал с собой трофей. Это означает, что преступник один и тот же человек. В поисках орудия преступления полиция произвела обыски в домах Люка Лефевра и доктора Гудчайлд. Как я уже сказал, теперь у нас имеется больше доказательств.

Я стала лихорадочно вспоминать, когда в последний раз видела хлебный нож, который всегда хранился в ножевом блоке у нас дома. Люк брал оттуда ножи и положил их обратно. Но положил ли? Я чувствовала, что должна прекратить сомневаться и удержать дурные мысли, летевшие со скоростью света по рельсам, которые инспектор специально проложил, чтоб завести меня в ловушку.

— Моя клиентка не имеет отношения ни к одному из этих убийств — ни преднамеренного, ни случайного. — Джуди говорила тихо, тем голосом, который заставляет прислушиваться. — Все, что вы упомянули в связи с ее именем, смехотворно. У вас нет доказательств ее причастности. Я подаю ходатайство о ее немедленном освобождении.

— Она сможет выйти отсюда утром, — мрачно произнес инспектор Уэйнрайт.

Он старался не подавать виду, что раздосадован неудачей. Я не попалась на его удочку — по крайней мере, пока. Он был мастером своего дела, но чтобы вырвать признание так, как пытался, выбрал не того человека: врачи умеют хранить тайны, это первое, чему нас обучают.

Джуди сжала мое плечо, скрывая в опущенном взгляде торжество:

— Еще одна короткая ночь, и все. К утру вы вас выпустят под залог.

Инспектор Уэйнрайт покинул комнату с выражением спокойствия на лице. У него имелся козырь, о котором он не сказал, и я тревожилась, что это могло оказаться опасным.

Мне не спалось, в камере было душно. Я вся вспотела, простыня промокла и скомкалась под моей спиной, но не было окна, которое я могла бы открыть, чтобы впустить ночную прохладу и взглянуть на звездное небо.

Чтобы скоротать время, я затеяла игру «Что, если бы». Что, если бы тем февральским вечером я не стала бы возвращать карточки в клинику, а сразу поехала домой? Люка приняла бы Дебби, а не я. Мы познакомились бы позже, на вечеринке Офелии, и даже поболтали бы, но причин гулять по саду не нашлось бы. Люк не пригласил бы меня посмотреть дом во Франции, и я не осталась бы с ним на пять дней. Возможно, однажды я увидела бы его на Подворье гуляющим под руку с женой. Встретившись, мы остановились бы и поболтали, Нейтан и я, Люк и Офелия. Я могла бы впечатлиться его внешностью и теплотой, но ко времени, когда добралась бы домой и включила чайник, уже забыла бы о нем. И он был бы сейчас со своей семьей во Франции, а не сидел бы под замком, обвиненный в ужасных убийствах моих воображаемых врагов. У меня по-прежнему была бы моя работа, и муж доверял бы мне. Не отвлекаясь на личную жизнь, я могла бы сблизиться с дочерью и наладить с ней отношения. Она рассказала бы мне о молодом человеке из библиотеки и поделилась бы новостью о своей беременности. Кому, как не матери, полагается узнать об этом первой?

Моя душевная боль непрерывно нарастала, пока не заполнила собой все пространство камеры.

Утром приехала Джуди. Меня освободили под залог, но могли по мере продвижения расследования в любой момент отменить это решение. Потребовалось некоторое время, чтобы утрясти все формальности. Я была обязана оставаться дома или в непосредственной близости от него, не имела права поддерживать связь с клиникой и общаться со свидетелями и должна была отмечаться в полиции. Мне пришлось сдать свой паспорт. Я согласилась на все, лишь бы поскорее вернуться домой.

Я отчаянно хотела увидеть Лиззи.

Глава 28

Июнь 2017 года