Патроны чародея

– А теперь добьем фашистскую гадину в ее норе… пусть эта нора и на дереве…

Следующая пуля прошила доски, я отчетливо видел дыру, чуть сместил ствол в сторону и снова выстрелил.

Фицрой смотрел то на него, то на меня, наконец спросил шепотом:

– А сейчас что?

– Я вроде бы вижу его на полу, – сказал я. – Так, смутно… Потому на всякий случай еще пару контрольных выстрелов. Кто знает, насколько чародеи живучи?

Он пробормотал:

– Если эти твои стрелы попадают, он уже мертв. Колдун или не колдун.

– Нам стрел не жалко, – ответил я твердо. – Сколько там еще осталось?

– Почти два десятка!

– Ладно, – сказал я, – все тратить не будем. Но еще парочку всажу. Просто для удовольствия… И еще одну для аппетита… И одну, чтобы хорошо спалось…

Я даже видел на экране дисплея, как дергается под ударами крупных пуль тело на полу, сладостное чувство мщения переполнило с такой силой, что взвыл ликующе, хоть и тихонько.

Фицрой испуганно дернулся.

– Ты оборотень?

Он выхватил из-под полы длинный узкий нож с блестящим лезвием и направил на меня.

– Ого, – сказал я с уважением, – я про себя думал, что запасливый, но куда до тебя! Серебряный?

– Точно, – подтвердил он настороженно.

– Не вервольф, – заверил я, – не вурдалак и не перевертень. Это так, от счастья…

Фицрой спрятал кинжал с серебряным лезвием в потайное место в поле камзола.

– Я даже не предполагал, – буркнул он, – что магия Рундельштотта… такая изощренная. А какой овечкой прикидывается!

– Уходим, – сказал я. – Скоро тут могут появиться всякие… как только увидят чародея мертвым. Должны же начаться поиски?

Он хмыкнул.

– Будут искать там же во дворе. А досюда целая миля! Или в твоем королевстве… иначе?

Я ответил нехотя:

– В моем нас бы сразу шарахнули… чем-то тяжелым. Потому там, вот так выстрелив, сразу же перебегают в другое место подальше. Понимаешь, направление можно рассчитать, увидев, в какой позе лежит! А сейчас там даже дырки в досках, дурак догадается.

Он покачал головой.

– В страшном мире ты жил. Ладно, давай уходить. Все равно уже все сделали. Или не все?

– Все, – заверил я. – Просто отвели угрозу в будущем.

– Я пойду за конями.

– Нет, – сказал я, – там могут смотреть в нашу сторону. Я лучше отползу с мешками.

– Вместе отползем, – сказал он нехотя, – хотя ты перегибаешь. Сильные колдуны вообще-то редкость, а ты ведешь себя так, словно они тут прям сидят друг на друге.

– Осторожность, – ответил я, – мать отваги.

Глава 7

На другой день, возвращаясь по той же дороге, перешли реку, разделяющую королевство Нижних Долин и Уламрию. Фицрой заметно повеселел, перестал оглядываться.

– Это уже твои земли, знаешь?..

– Что-то их много, – буркнул я.

– Какой ты скромный! А всем всегда мало…

– А мне много, – отрезал я и посмотрел на него с подозрением. – Что, попался?

– Где попался? – спросил он быстро. – Почему попался? Ничуть не попался!.. У меня просто никогда никаких сел и не было!.. Давай заедем по дороге, полакомимся молодыми перепелочками.

– Ты о ком? – спросил я. – Знаешь, я раньше о себе думал, что весь из дури, но вот смотрю на тебя и ужасаюсь, какой же я серьезный, оказывается… И даже, стыдно сказать, нравственный. Ты хоть слыхал о таком слове?

– Нет, – ответил он с интересом. – А что это?

Я отмахнулся.

– Ладно, не важно. Большинство знает, но не выполняет. А есть такие, что не знают, но такие нравственные, противно даже…

Он хохотнул.

– Да ты просто чудо!

– Знаю, – ответил я настороженно, – но если похвалил ты, то пора начинать бояться.

Он расхохотался, конь под ним с огромным удовольствием перешел в галоп, даже взвизгнул, как поросенок, а мой тут же ревниво бросился вдогонку, не желая уступать.

После короткой, но веселой скачки по гребням холмов рассмотрели внизу в долине отряд в дюжину всадников под знаменами Уламрии. Впереди пара явно глердов, богато и красиво одеты, за ними мужчины попроще, но с топорами и копьями, а за ними тянутся с десяток молодых женщин, связанных одной веревкой, что прикреплена к седлу последнего из всадников.

Отряд возвращается веселый и довольный, вскоре до нас донесся веселый гогот, смешки, но спустя пару минут я расслышал и женский плач, жалобный и безнадежный.

Фицрой сказал с интересом:

– И как? Выступим на защиту?.. Эти уламрийцы возвращаются с добычей!

– А земля точно моя? – уточнил я опасливо. – И те люди, что женщины, тоже мои?

– Точно-точно!

– Эх, – сказал я с тоской, – ну что ты за друг, мог бы и соврать… Как же достало… Еще не успел как следует, а уже достало!.. Ты не ошибся? Точно?

Он кивнул, на его жизнерадостном лице я рассмотрел неподдельное сочувствие.

– Типичный набег на соседа, – сообщил он. – Уже знают, что в соседнем глердстве сменился хозяин.

– И что?

– И наверняка дознались, – пояснил он обстоятельно, – что у тебя нет могущественной родни, которая может собрать огромное войско и в отместку разорить их села. Это вообще-то в первую очередь всегда узнают.

Я прошипел зло:

– Тогда придется… Покой нам только снится!..

– Хорошие слова, – одобрил он с удовольствием и потрогал рукоять меча. – Очень даже мужские.