Патроны чародея

Он фыркнул.

– Им, можно сказать, повезло. Нагрузятся трофеями, вернутся с добычей. Так что все получилось даже лучше, чем женщины надеялись. Поехали-поехали! Я уже проголодался.

Глава 8

Едва промчались под аркой распахнутых для нас ворот замка, Фицрой сразу распорядился подать роскошный ужин, я пообещал прийти, как только, так сразу, а сам с сильно стучащим сердцем взбежал к себе в кабинет.

Ни пакость, которую выпил у Рундельштотта, ни тот огненный листок из рук больной химеры, что едва не выжег мои внутренности, пока ничем себя не проявили, но чувствую, и не проявят ни в мордобое, ни в искусстве владения мечом. А вот ощущение, что магия просто распирает внутренности, возникает некими толчками…

Заперев за собой дверь, я сразу же вытащил патрон к снайперке, разобрал и долго вертел и ощупывал все части, представляя, как собираю их в 3D-принтере.

Сердце бухает, как молот, сна ни в одном глазу, ощущение великой мощи продолжает распирать грудь, и когда на столе возникла длинная массивная пуля, я завизжал тихонько, почти проскулил от счастья.

Пуля, конечно, тут же исчезла, такая даже не успеет долететь до цели, растворится в полете, так что у меня две задачи: суметь создать настоящую, работоспособную, а потом еще и заставить существовать хотя бы минуту. Ну ладно, полминуты…

Около сотни пуль я создал, которые так и не выстрелили. Одни из-за короткого срока жизни, другие из-за дефектов конструкции.

Снова и снова разбирал патрон, всматривался в детали, ощупывал с закрытыми глазами, нюхал и даже лизал, открывал глаза и всматривался до рези, сосредотачивался, стараясь нащупать то, что высвобождает накопленную во мне энергию.

Сперва после тщетных попыток, перемежаемых обильным ужином, удалось создать патроны, что не исчезали до двадцати секунд, если не больше. Воспрянув духом, создал два десятка, потом отдыхал и смотрел, как моментально исчезают, превращаясь снова в воздух, из которого и создал, всего лишь передвинув атомы.

Но все-таки это нестреляющие патроны, однако необходимость – мать успеха, без снайперской погибну, а снайперская не лучше простой палки, если нет патронов.

Меня шатало, когда я вывалился из кабинета, чувствуя зверский голод. Перед глазами поплыло, видел, как подбежал слуга и ухватил меня под локоть.

– Ваше глердство?

– Умираю от голода, – прохрипел я.

Он сказал торопливо:

– Позвольте, я проведу вас.

Без его помощи я бы не добрался до столовой, только за столом начал оживать, да и то не раньше, чем половина содержимого блюд исчезла, к изумлению слуг и горделивой усмешке повара.

И только когда перешел к десерту, ощутил, как проясняется голова, в тело вливается сила и вообще жить, кто бы подумал, все-таки хорошо…

Распахнулась дверь, слуга с поклоном впустил в столовую Николетту. Она шла быстро, на лице негодование, но у стола присела в низком поклоне, не столько смиренном, как учтивом, все-таки воспитанная глердесса из старинного рода, что никогда не забывает о своем достоинстве, как и длинной родословной.

Я поднялся, чуть наклонил голову.

– Глердесса…

Она поднялась, взглянула мне в глаза дерзко и бесстрашно.

– Глерд?.. Что-то случилось ужасное? Вы прибыли еще днем, а уже ночь! Однако вы так и не сказали…

– Все в порядке, – прервал я. – Была небольшая поездка с моим другом Фицроем к реке… и чуть дальше. Прошу вас, присядьте. Вы можете не есть, мне лекарь советовал ложиться на пустой желудок… но с другой стороны, как не поесть?.. Эй, подать еще вина!

Она осторожно опустилась в кресло, я сам налил ей в инкрустированную красными камешками чашу багрового и густого вина.

Николетта взглянула на меня испытующе.

– Глерд… с Илваром все в порядке?

– Да-да, – ответил я удивленно, – а что?

– Мне показалось, – проговорила она медленно, – вы последнее время меня избегаете, словно не решаетесь сообщить что-то ужасное…

– Нет-нет, – заверил я, – просто дел невпроворот. Решал сложные дипломатические вопросы недипломатическими методами, хотя, конечно, любая война лишь продолжение дипломатии. Даже сама по себе дипломатия в ином аспекте. А Илвар… соберет войско и вернется!

Николетта сказала простодушно:

– Ой, скорее бы!.. Я буду его так любить, что на своих пастушек больше и не посмотрит!

– Пастушек? – переспросил я. – Каких пастушек?

Она отмахнулась.

– Да всяких. Он когда с друзьями едет на охоту, то всегда заезжает в села к знакомым женщинам. У двух от моего Илвара уже есть дети…

– Ого, – сказал я невольно, – а он мне показался совсем молодым.

– Он молод, – подтвердила она, – но когда хорошенькие служанки в замке стелют ему постель… Мне такое не нравится, но что делать, мужчины все одинаковы.

– Гм, – пробормотал я, – не только все, но и… везде. И даже всюду. Хотя такое как бы не совсем честно…

– Не знаю, – ответила она, – я послушная дочь и руководствуюсь мнением родителей. А они говорят, что теперь зато все видят, что от него могут быть дети.

Я посмотрел на нее, уронил взгляд в тарелку с остатками сладкого пирога.