Пасынок судьбы. Искатели

Мы пробирались той же тропинкой, внимательно следя за окрестностями. В мокрых желтых зарослях что-то шуршало, шальная кошка шарахнулась через тропинку, Борис воровато поплевал через плечо, Паганель, не оборачиваясь, нервно хохотнул. Все было спокойно - то ли по голове всем попало прилично, то ли еще почему, но нас никто не потревожил до того самого места, где мы обнаружили тайник.

Отсюда уже виднелись сквозь ветви деревьев мост, насыпь и шныряющие по ней с далеким гулом низкие хищные силуэты легковушек. Справа, внизу, угадывался серый длинный короб теплотрассы, курящийся струйками пара…

Борис обернулся ко мне.

- Серега, как думаешь, есть смысл возвращаться сюда? Ну, тайник вскрывать!

Я покачал головой.

- Сам не знаю! Может, это вовсе не тайник, а какие-нибудь подземные ходы, секретные, пишут же в газетах…

Паганель бросил через плечо:

- Это не подземный ход, а небольшая камера, типа погреба, метра полтора на два - я лозой определил.

- Ну, так как? Будем возвращаться? - Борис нетерпеливо помахал рукой. - Для очистки совести надо бы вскрыть эту берлогу!

Я осторожно потрогал разбитые губы.

- Дома решим!

На этом разговор и кончился…

Тропинка раздваивалась: в кусты уходила довольно сухая дорожка, ведущая, судя по направлению, в нужную нам сторону, пересекая овраг наискось. Посовещавшись, мы выбрали этот путь и зашагали, озираясь, сквозь мокрые заросли.

Минут через пять кусты остались позади, мы вышли на открытую местность и остановились. Прямо перед нами, метрах в ста, вверху, на насыпи у края дороги, возле белой «Нивы» стоял человек в серой куртке и в бинокль разглядывал нас…

- Какая сволочь! Убью, сука! - Борис подобрал с земли увесистый сук и быстро побежал к насыпи, скользя и оступаясь.

Человек опустил бинокль, спокойно обошел машину и сел за руль. «Нива» рыкнула двигателем, тронулась с места и влилась в гудящий поток автомобилей, быстро удаляясь в сторону Ломоносовского проспекта.

Борис остановился, в сердцах выругался, швырнул подобранную корягу, и обернулся к нам.

- Вот ведь гад! Стоял, смотрел, угрохали нас или нет! Это же он, ну этот, Судаков… Он или нет, Максим Кузьмич?!

Паганель нахмурился, словно что-то вспоминая, потом нерешительно покачал головой.

- Не похож… Судаков повыше, и… ну, поизящнее, что ли! Хотя я не ручаюсь - далековато, не разглядеть!

Я глянул на искателей.

- Слушайте! Получается, что он был тут, когда мы приехали, ковырялся в своем тайнике… И мы его спугнули! Он следил за нами, а когда понял, что мы заблудились, побежал к бомжам!…

Подошедший Борис хмуро договорил:

- И пока мы месились с ними, вернулся к тайнику и ку-ку, Гриня! Он опять нас обошел, с-сучара!

Паганель поморщился.

- Борис, не ругайтесь! Предлагаю вернуться к тайнику…

Наши худшие предположения оказались верными - Судаков не просто побывал тут после нас, он, видимо, действуя по принципу «Не себе - так никому!», уничтожил тайник. В куче мокрых листьев валялась снятая с петель железная крышка с раскуроченным изнутри замком, стенки тайника обрушены, а в провале люка было видно, как мутная пенящаяся вода из какой-то подземной трубы заливает подземелье…

- Вот интересно, хранил он здесь амулет или в другом месте? - задумчиво сам себя спросил Паганель, когда мы выбирались из оврага на дорогу.

* * *

Вечерело, когда замерзшие, промокшие и злые мы вернулись на квартиру Паганеля. У меня перед глазами все плыло. Видимо, многострадальная моя головушка совсем измучилась - столько по ней за два дня попадало! Вся эта история, казавшаяся мне вначале довольно простой и ясной, обросла сперва чертовщиной, теперь - трупами, и становилось опасной для жизни. Я все больше и больше жалел, что впутался в нее. Катакомбы, бомжи, Судаков…

С другой стороны, предупреждали меня, дурака: «Не лезь!». Вот Борис и предупреждал, так нет, мне чесалось проявить «мужество и героизм»! Теперь поздно, как говорится, «пить боржоми, коли почки отвалились!»

Зои дома не оказалось. Мы молча разделись, умылись, и Борис предложил для сугреву выпить по рюмочке. «Не пьянства ради, а токмо пользы для, дабы не простудиться!», как он выразился.

- Вчера не удалось, и я чувствую, мой организм начинает тосковать! - проговорил искатель, горбясь на табуретке. - А когда организм тоскует - недолго и заболеть!

Предложение прошло на ура - всем было не по себе, нападение бомжей и свиданьице с нашим главным противником даже Паганеля погрузили в мрачное настроение.

Мое лицо обмазали йодом, облепили пластырями, приговаривая, что до свадьбы заживет, а шрамы украшают мужчину. Затем Максим Кузьмич заставил нас с Борисом снять мокрые носки, выдал взамен по паре шерстяных, «рыбацких», и отправил ждать его в гостиную.

Рассевшись по креслам и расслабившись, мы с Борисом пялились в телевизор, ожидая хозяина, чем-то гремевшего на кухне.

На полуметровом экране «Сони» мелькнула новостийная заставка, появилась бодренькая дикторша и сообщила об очередной перестановке во властных структурах. Того сняли, этого назначили… Борис стукнул кулаком по колену.