Читаем Пассажир без билета полностью

— Об образовании Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашисгскнх захватчиков и их сообщников.

Люди слушали молча, хмурились, изредка бросая зло и коротко:

— Что творит немец! Что творит!

— Бандиты!

— Звери!

Передача закончилась. Новобранцы построились не по росту и двинулись не в ногу.

Вот и монастырь.

— Нам командира батареи Горлункова, — сказал Лева часовому у ворот.

— Проходите.

Они вошли во двор, обнесенный высокой каменной стеной с башенками. В центре большая церковь, старая, потемневшая, облупившаяся от времени. Окна зарешеченные. Стекол нет, дыры забиты фанерой, заткнуты тряпками. По всему двору множество различных старых и новых деревянных построек, похожих на склады для зерна. За ними, у широкой кирпичной стены, красноармейцы занимались утренней зарядкой.

Неожиданно со скрипом отворилась тяжелая церковная дверь, и из нее появился закопченный, весь в саже, сержант в рваной ватной стеганке и таких же брюках. Следом за сержантом шел Горлунков.

— Товарищ командир батареи, — отрапортовал Осинский, — явились в ваше распоряжение в количестве тридцати одного человека!

— Вольно. С прибытием! Проходите прямо в церковь, размещайтесь. Отдохнете — и на полигон.

Сержант открыл дверь, и новобранцы вошли внутрь церкви. Посреди нее, на каменном полу горел огромный, метра в два высотой, костер. Фрески на куполе, иконы были закопчены. По стенам кольцеобразно тянулись нары в несколько ярусов.

— Что поделаешь, война, — сказал сержант. — Сами таскали доски, мастерили нары, набивали матрацы сеном, соломой, конопатили окна. Так что вы на готовенькое пожаловали. Размещайтесь.

Через три часа ребят уже распределили по батареям. Теперь они уже не просто новобранцы, а орудийные номера. А сколько нового они узнали от сержанта!

Оказывается, пушки еще можно называть сорокопятки и ПЭТЭО, а их самих — пэтэовцами или пушкарями (как при Петре Первом).

Они уже накрепко запомнили неписаное правило: «не вижу — не стреляю», и (самое главное!) не бежать сгонять ворон с линии наводки. На эту удочку всегда ловят старые пушкари молодых.

Наскоро отобедав в полковой столовой, они тут же отправились на полигон.

В пушке с зарядными ящиками чуть ли не тысяча килограммов. Ворочает каждую пушку отделение или расчет — шесть орудийных номеров, двенадцать здоровых рук. Посбивали ребята с непривычки руки до крови, натерли на них мозоли. Кряхтели, пыхтели, чуть не надорвались, а все же перекатили орудия куда приказал Горлунков.

— Разберете пушки, — давал указания начальник технической службы, — вместо заводской смазки поставите зимнюю. Дело несложное. Все. Действуйте.

Приказал и ушел.

Ребята из расчета Осинского тут же принялись за дело, старались до седьмого пота, разобрали почти всю пушку.

— Надо разбирать дальше, а, Лева? — спросил его кто-то из ребят. — Тут какие-то пломбы стоят. Может, начальство подождем?

— Сейчас поглядим, — ответил Осинский. — Гм-м… По-моему, надо разобрать и дальше. Это же тормоз отката. В нем веретенное масло. Все ясно как божий день!..

— Откуда ты все знаешь?

— Отец у меня был военный. Так будем разбирать? Или сдрейфили?

— А собрать сумеем? — неуверенно сказал Иван Иванович. — Ясно-то ясно… Божий-то он божий… А может, подождать?

— А чего ждать? Проявим инициативу. Все смажем до мелочи. Знаешь, как здорово будет работать!

— Ну, давай проявим… Разве мы против?

Пушку разобрали до последнего винтика. Подошли командир полка, Горлунков и начальник технической службы.

— Как дела, товарищи новобранцы? — спросил командир полка.

— Полный порядок, товарищ подполковник!

— Орлы! — похвалил начальник технической службы и расплылся в улыбке.

Командир полка тут же увидел разобранный тормоз отката, и лицо его вытянулось.

— Кто разрешил? Кто позволил снимать пломбы? Это же подсудное дело.

— Никто не разрешал… Я сам это сделал… — побледнев, выйдя из строя на шаг, сказал Осинский.

— Да понимаешь ли ты, что испортил орудие? — подполковник из себя выходил.

— Тормоз отказа собирается опытными мастерами. Под определенным давлением, — жарко объяснял начальник технической службы.

— А вы предупредили ребят? Куда вы смотрели, товарищ начтехслужбы? — накинулся на него командир полка.

Он долго еще отчитывал и начальника технической службы и Осинского. В скверном настроении уселся Левка у разобранной пушки. Опечаленные ребята закурили, глядя вслед командирам.

— Вот натворили дел…

— Ничего, кажется, выход есть, — сказал Осинский и поднялся.

— Ты куда?

— В мастерскую слетаю. За манометром. Уговорю воентехника, создадим давление, какое надо.

Создать необходимое давление помог воентехник. Все остальное ребята сделали своими силами.

На вечерней поверке ребята выстроились в четыре шеренги от входа в сторону клироса.

Вошел командир полка. По его лицу прочесть что-либо было невозможно.

«Накажет… Точно…» — подумал Осинский и тут же услышал команду:

— Осинский! Шаг вперед!

Он четко отпечатал шаг. Командир полка подошел ближе.

— За разборку пушки без разрешения командования объявить выговор.

«Слава богу…» — отлегло от сердца у Осинского.

Подполковник продолжал:

Перейти на страницу:

Все книги серии Ровесник

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза