Паштет

Когда палки и ветки были нарублены, собрался с мыслями, посмотрел на находки. Пистолет попытался разобрать, ничерта не получилось, даже выщелкнуть магазин из ручки. Прикипело все ржавчинкой изрядно. Наверное, если отмочить в керосине и вдумчиво поковыряться - может что и выйдет, по серьезному осмотру получилось, что не так уж и проржавел пистоль, но тащить его сейчас с собой через трясину не с руки. Считай кило железа, а не факт, что пригодится. Тут в 1941 году и посвежее оружие ездит, да что ездит - валяется, как вещь ненужная, вон Лёха рассказывал, как пушку нашли и винтовок полста. Так же решил оставить и весомую мокрую кучу долларей. Покойный гендир, который хоть и не родился еще, а уже костяком под ногами лежит, может и знал, как их тут использовать, а Паше ничего умного в голову не приходило. Это в городах знали, что такое валюта, а тут по деревням таких знатоков вряд ли найдешь, а уж тем более - если и найдешь - черта лысого поменяешь. Прикопают на огороде пришлого дурака - и всех дел.

Золотые монетки понравились больше, хотя при внимательном рассмотрении оказалось, что они разные - восемь с профилем курносого последнего царя, просравшего все полимеры, были действительно червонцами с номиналом в 10 рублей, три монетки, тоже царские - внезапно оказались по 15 рублей, а остальные семь неожиданно посверкивали крестьянином - сеятелем и на обороте был вычурный давний герб РСФСР. Такие сроду Паштету не попадались и немало озадачили. Но по весу и блеску это показалось очень похоже на золото, и потому денежки аккуратно были завернуты в тряпочку и помещены в самодельный потайной карманчик ватника. Столько золота в руках попаданец никогда раньше не держал и потому испытал некоторый трепет.

- Пиастры! Пиастры! - усмехнулся Паша, приматывая проволокой к сапогам пучки веток. Оглядел островок. Потом все-так подошел, нелепо задирая ноги, к скелету и закидал кости мхом. Не собирался делать этого, потому как не любил генерального, но в самый последний момент передумал. Укрыл лежащего зеленым одеяльцем. Вздохнул глубоко и полез опять в болотину, правда, с другого конца острова. Поежился от холодной воды, тут же охватившей ноги. Щупая перед собой дорогу, постарался выбирать место помельче, старательно огибая веселые зеленый лужайки, держался поближе к кочкам и возвышающимся островкам, особо радуясь полудохлым деревцам и жидким кустикам.

Идти было чертовски трудно, пару раз проваливался почти по пояс даже с ветками на ногах, но продолжал ползти упрямо и злобно. По ощущениям провозился часа четыре, не меньше, вымотался опять изрядно. Груз на плечах давил чем дальше, тем сильнее, комары и мошки выеживались со всей своей дури, лезли в глаза, уши, ноздри. Но упрямо лез и лез, то подкладывая перед собой вырубленные палки, то неуклюже прыгая по кочкам.

Наконец, показалось, что хоть тут мха по колено и воды еще хватает, а все же болото кончилось, лес был рукой подать. Добрался до кромки жидкого, сырого, но все-таки - уже точно леса и повалился во весь рост, вытянув гудящие ноги. Солоно прошли первые сутки в прошлом. Очень солоно. И что самое кислое - расслабляться никак нельзя. Окажется рядом даже не пулеметное гнездо, а просто местный полицай - и все, быстро и мигом.

Потому, когда отдышадся немного, скинул все свои вещи в неприметную ложбинку, очень наспех продрал стволы ружья медным ершиком, для чего быстренько свинтил складной шомпол, опять поменял патроны на самые вроде сухие и аккуратно пошел в лес, рассчитывая описать аккуратную дугу радиусом метров в триста. Порадовался тому, что взял с собой компас, без этой фигульки ориентироваться в лесу было крайне сложно. Протопал намеченное очень быстро, уперся в берег болота и вскоре уже озадаченно сидел рядом с вещами.

Лес был девственно чист и безлюден. Никаких следов пребывания в нем человека найти не получилось. Ну вот ни самомалейших. Деревья тут росли, помирали, падали и гнили сами по себе. Ни одного пня. Никаких тропинок, ничего вообще, кроме нетронутой глухомани. И насколько мог видеть - все ровно то же самое. Ощущение было странным - словно тут в округе человечьим духом вовсе не пахнет. Один он тут, как Робинзон. Посидел, подумал. Собрался с силами и устроил второй такой забег, но уже не кругом, а строго от болота. Вернулся через пару часов, когда уже пахнуло вечерней сыростью и прохладой. С твердой уверенностью в том, что километра на три - четыре тут никого из человечьей породы нет и в помине. И похоже - не было вообще. Даже странно, не ожидал тут такого безлюдья. Девственный лес.

И от этого было как-то очень не по себе.