О любви к родному пепелищу и отеческим гробам. В Казахстане проводятся поминальные мероприятия по героям 1723 года! Потомки воинов освободительной войны казахов против джунгаров в 1723–1730 годов несмотря на малоезженность дорог и труднодоступность местностей, в которых шли основные сражения казахско-джунгарской войны, потомки батыров и рядовых воителей до сих пор устраивают поминальные мероприятия – так называемые асы – на месте гибели и пролития крови своих предков. Люди собираются в наиболее известных местах побоищ, например в Калмактепе в междуречье Буланты-Белеуитты, проводят обеды, приносят в жертву коня и вспоминают давно минувшие события. Происходит это не в рамках патриотических стратегий и госпрограмм, конечно же, а по инициативе самих потомков.
На выборах ЦК на XVII съезде ВКП (б) в 1934 году Сталина вычеркнули из 292 бюллетеней. Но Сталин приказал уничтожить 289 из них, оставив только три проголосовавших против него. В итоге протокол, представленный 1966 делегатам, представляющим 1 872 488 членов партии и 935 298 кандидатов в члены, сообщал, что против кандидатуры Сталина проголосовало только три человека. Впоследствии этот съезд стал известен как «Съезд расстрелянных». Большинство делегатов съезда было уничтожено. В частности, из 63 членов счетной комиссии расстреляли 60. 1108 делегатов съезда были арестованы по обвинению в контрреволюционных преступлениях. Из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии было репрессировано 108 человек, 93 были убиты в 1937–1939 годах. Убивали их целыми группами, более половины этих людей были расстреляны за восемь дней.
Есть такая примета, что нельзя сохранять яичную скорлупу, потому что ведьмы могут добраться в ней до моря. Скорлупу нужно сжигать. Учтите впредь при приготовлении яичницы.
Раннесредневековый ассирийский врач Юханна ибн Массаваих (777–857) утверждал, что девочка вырастает лесбиянкой, если ее кормилица ела слишком много сельдерея и рукколы.
Вообще, есть другое распространенное представление, связанное с нечистой силой и водой. Злые сущности, обитающие дома, как правило, водобоязненны. И чтобы избавиться от некоторых из них, приводится такой рецепт: начните собирать вещи, как будто переезжаете, возьмите сумку и покиньте дом. Зловредные существа непременно отправятся за вами, чтобы докучать вам и на новом месте. Поэтому вы должны дойти до реки и пересечь ее, а нечисть, так как боится большой воды, останется на другом берегу. Потеряв вас из виду, она не сможет вернуться в ваш дом, потому что не обладает памятью.
В Древнем Риме слезы нанятых плакальщиц скапливали в «сосудах скорби». Наполненные сосуды относили в склеп, как своеобразную дань умершему. В викторианские времена тоже была мода собирать слезы: скорбящие женщины использовали специальные «слезницы» – небольшие флакончики, которые можно было носить с собой. Собранные слезы выливали на могилу умершего. Иногда наполненные флаконы со слезами оставляли открытыми и ждали, когда они испарятся – это означало, что и траур можно завершить. Некоторые викторианские дамы собирали слезы, как женщины древней Персии – в знак горького ожидания мужа из военного похода.
День смерти Сталина. Газета «L'Humanite». Франция, 1953
День смерти Сталина. Газета «L'Humanite». Франция, 1953
Ежедневная коммунистическая газета «L'Humanite» скорбит по Сталину в день его смерти: ТРАУР ДЛЯ ВСЕХ ЛЮДЕЙ, огромная любовь к ВЕЛИКОМУ СТАЛИНУ. Но лучше, конечно, поменять DEUIL на DEVIL.
У Тургенева и при жизни было много врагов, например, Катков из «Русского вестника», с которым размолвка началась с того, что Иван Сергеич перестал публиковаться в его журнале. Дело в том, что редактор считал возможным исправлять «Отцов и детей» на свое усмотрение, вплоть до вычеркивания из текста целых страниц.
Не знаю, какой еще реакции мог ждать Катков, учитывая их открытую вражду с Тургеневым, когда протягивал ему бокал на торжественном ужине в честь открытия памятника Пушкину. Но Тургенев не протянул бокала в ответ, лишь наклонил голову и отвернулся, а когда Катков протянул бокал во второй раз – красноречиво накрыл свой бокал рукой. А ведь мог и в морду дать, и, как человек неимоверной удали, оставил бы неизгладимое впечатление на лице своего врага.
Но Иван Сергеевич был выше публичных разборок, в отличие от Каткова, который ответил на обиду как нельзя «вовремя» – сразу после смерти Тургенева напечатал вместо некролога письмо некого эмигранта Лаврова, который рассказывал, как тот три года спонсировал журнал революционного толка в Лондоне по 500 франков.