Парижский вариант

– Постарайтесь его успокоить. Он слишком долго пробыл в коме, и мне не хотелось бы рецидива. Мидерал скоро подействует.

Питер бормотал Марти на ухо что-то успокоительное, покуда тот бредил, выстраивая воздушные замки из слов, уверенный, что находится в царстве Аида и должен обмануть самого сатану. Но вскоре больной обмяк, более не пытаясь вырваться, глаза его потускнели, веки опустились, и Марти принялся клевать носом.

Медсестра одобрительно улыбнулась Питеру.

– Вы хороший друг, мсье Хауэлл. Многие на вашем месте вылетели бы из палаты с воплями.

Питер нахмурился:

– Да ну? Что, у людей совсем не осталось смелости?

– Или совести.

Она похлопала его по плечу и вышла.

В первый раз с начала кризиса Питер всерьез пожалел, что не может воспользоваться электронной связью. Хотелось немедля сообщить Джону и Рэнди, что Марти очнулся, и в то же время – срочно связаться с агентами на юге Франции, на Коста-Брава и в Испании, и во всех местах, куда мог добраться вертолет с Гибралтара, где могли остаться свидетельства того, как провел генерал Мур последние часы своей жизни. Но удобнее всего это было бы сделать с помощью мобильного телефона.

Он разочарованно опустился на койку и со вздохом опустил голову в ладони. И в этот миг за спиной его послышались шаги – тихие, вкрадчивые, – и дверь отворилась неслышно…

– Рэнди?

Уже оборачиваясь, Питер понял, что это не Рэнди – не ее походка, и потянулся к «браунингу» на поясе, но поздно. В темя ему уперлось холодное пистолетное дуло. Агент застыл. Кем бы ни был его противник, это был опытный, умелый враг… и он был не один.

Глава 21

Брюссель, Бельгия

Джон захлопнул последнюю папку с бумагами, откинулся на спинку стула и заказал вторую кружку пива. Он уже заглядывал в кафе «Эгмон» и оставил хозяину записку для Рэнди, предлагая ей встретиться здесь, в кафе «Ле Серф Ажиль», за столиком на улице, – это было его любимое заведение. Располагалось оно на рю Сен-Катрин, в нижнем городе, невдалеке от биржи, в том месте, где когда-то к берегам Сены причаливали сотни рыбачьих лодочек. В окрестностях прежнего рыбного рынка по сей день в любом кафе подавали рыбу, хотя реку уже давно загнали в бетонные берега и перекрыли сводом, по которому теперь проходил бульвар Аншпах.

Но сейчас агент, потягивая темное пиво, думал не о рыбе, не о реке под ногами и не о превосходной здешней кухне. Он единственный выбрал столик на улице – по небу еще катились темные тучи, но дождь прекратился час назад, – и по просьбе клиента официант вытер столик и два стула. Остальные посетители решили не рисковать – вдруг хляби небесные разверзнутся снова? Джона это устраивало. Одиночество было ему по душе – надоели подглядывающие и подслушивающие.

Покинув штаб объединенного командования, он переоделся и выглядел теперь простым туристом – бежевые брюки, рубашка в клетку с широким воротом, синяя спортивная куртка и кроссовки. Последнее было очень важно: вдруг придется за кем-нибудь гоняться? Куртка тоже была очень важна: под ней удобно прятать пистолет. И, конечно, без черного плаща, перекинутого сейчас через спинку стула, обойтись было никак невозможно – в нем так удобно скрываться в ночи.

Но сейчас предзакатное солнце еще пыталось прорвать лучами облачный полог, а агент Джон Смит обдумывал услышанное им в штабе НАТО. Досье на капитана Дариуса Боннара оказалось весьма содержательным. То ли Лапорт не знал, то ли решил умолчать, думая, будто защищает подопечного, но столь расхваленная им нынешняя супруга-француженка Боннара не была у капитана первой: во время службы в Легионе тот женился на алжирке. Пришлось ли ему для этого обратиться в ислам, досье умалчивало. Однако, даже получив офицерское звание, все свои отпуска Боннар проводил в Алжире, с женой и ее родственниками. Почему Боннар с ней развелся – тоже оставалось неясно, да и свидетельства о разводе в досье не было. Это сразу насторожило Джона. Террористы, словно шпионы-резиденты, часто жили под разными именами и вели двойную жизнь, переезжая из страны в страну.

Итак, Дариус Боннар, любимый адъютант заместителя верховного главнокомандующего объединенных сил НАТО, был немцем, служившим во французской армии, женатым некогда на алжирке, а ныне находился где-то на юге Франции – совсем недалеко от Толедо.

Агент задумчиво потянулся к кружке. Он поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как в полуквартале от кафе из таксомотора выходит Рэнди, и с улыбкой откинулся на спинку стула, наблюдая за шпионкой. Та выбрала скромный костюм – темные брюки и облегающий жакет, – а волосы затянула простеньким хвостиком. Стройная и гибкая, она походила на школьницу. Когда, заметив Джона, она бегом рванулась к нему, агент поймал себя на мысли, что уже не вспоминает о Софии каждый раз, как видит ее сестру. Это показалось ему непривычным.

– Ты словно увидел привидение, – заметила Рэнди, подбегая. – Волновался за меня? Очень мило, но совершенно зря.

– Где тебя носило? – сумел прорычать агент, хотя улыбка так и рвалась к губам.