Парижский сплин. Стихотворения в прозе

Чувствуя ласку твоих волос, я вновь обретаю всю истому долгих часов, проведенных на диване в каюте прекрасного корабля, убаюкивающих почти незаметным покачиванием на волнах гавани, среди цветов в вазах и сосудов с ледяной водой.

В знойном пекле твоих волос я вдыхаю запах табака, смешанного с опиумом и сахаром; в ночи твоих волос я вижу сияющую бесконечность тропической лазури; на мягких берегах твоих волос я опьяняюсь смешанными запахами смолы, мускуса и кокосового масла.

Позволь мне долго кусать твои тяжелые черные косы. Когда я покусываю твои волосы, упругие и непокорные, мне кажется, что я ем воспоминания.

XVIII. Приглашение к путешествию

Есть на свете сказочная страна, которую называют страной Изобилия, куда я хотел бы отправиться вместе со своей давней подругой.

Удивительная страна, застилаемая от наших взоров северными туманами, которую можно было бы назвать Востоком Запада, европейским Китаем, — настолько здесь дала себе волю пылкая и причудливая фантазия, терпеливо и упорно изукрасившая землю изысканной и нежной растительностью.

Воистину страна Изобилия, где все дышит красотой, богатством, спокойствием и добродетелью; где роскошь находит удовольствие в упорядоченности; где жизнь столь блаженна и легка, как воздух; где нет места разладу, пустой суете и случайностям; где счастье обручилось с тишиной; где даже кухня поэтична — обильная и утонченная одновременно; где все так напоминает мне вас, мой ангел.

Тебе ведь знакома эта лихорадочная болезнь, которая овладевает нами посреди холодных невзгод, эта тоска по неизведанным странам, это беспокойное любопытство? Есть край, что подобен тебе, где все дышит красотой, богатством, спокойствием и добродетелью, где фантазия воздвигла и украсила западное подобие Китая, где жизнь легка, как воздух, где счастье обручилось с тишиной. Вот куда нужно уехать жить, вот куда отправляться умирать!

Да, именно здесь нужно дышать, мечтать и длить часы бесконечных ощущений. Один музыкант сочинил «Приглашение на вальс»; кто станет автором «Приглашения к путешествию», которое он сможет посвятить своей возлюбленной, своей сестре-избраннице?

Да, именно эта атмосфера творит настоящую жизнь, где более медленное течение времени содержит больше мыслей, где часы вызванивают о счастье с более значительной торжественностью и большей глубиной.

На сверкающих панно или на сумрачном великолепии тисненной золотом кожи непрерывно оживают картины блаженные, спокойные и глубокие, словно души художников, их создателей. Блеск закатных лучей, что так ярко освещают столовую или гостиную, смягчаются роскошной тканью портьер или высокими узорчатыми окнами, разделенными свинцовым переплетом на многочисленные квадраты. Мебель широкая, причудливая, странная, полная замков и секретов, что придает ей сходство с душами утонченных людей. Зеркала, бронза, ткани, драгоценности и фаянс исполняют для глаз немую и таинственную симфонию, и от каждой вещи, из каждого угла, каждой щелки на мебели и каждой складки на ткани исходит неповторимый аромат, оживляющий воспоминания о Суматре, который словно является душой этих покоев.

Воистину страна Изобилия, говорю тебе, где все излучает богатство, чистоту и блеск, — словно незапятнанная совесть, словно великолепная кухонная утварь, словно сверкающая ювелирная лавка, словно пестрые самоцветы. Сокровища всего мира стекаются туда, словно в дом трудолюбивого человека, удостоенного признания в глазах целого света. Единственная страна, что превосходит все остальные, подобно Искусству, которое возвышается над Природой; последняя здесь преображена силою мечты, она исправлена, украшена, воссоздана заново.

Пусть другие ищут снова и снова, пусть отодвигают беспрестанно границы своего счастья, — они, эти алхимики садоводства! Пусть предлагают награду в шестьдесят и в сто тысяч флоринов для того, кто поможет осуществить их честолюбивые притязания. Что до меня, я отыскал свой черный тюльпан и свой голубой георгин.

Несравненный, вновь обретенный тюльпан, мифический георгин — не правда ли, только там и могут они вырасти, в этой прекрасной стране, такой спокойной и мечтательной, где повсюду цветет жизнь? Разве не была бы ты там окружена со всех сторон своим подобием, разве не могла бы видеть себя, словно в зеркале, в твоем собственном соответствии, как называют это мистики?

Мечты! вечные мечты! и чем взыскательнее и утонченнее душа, тем дальше ее мечты от возможного. Каждый человек носит в себе свою дозу природного опиума, непрестанно истощаемую и возобновляемую вновь; и между рождением и смертью много ли мы насчитаем часов, что наполняли нас истинной радостью от поступка удачного и решительного? Будем ли мы когда-нибудь жить, перенесемся ли когда-нибудь в ту картину, что нарисовало мое воображение, картину, где все напоминает о тебе?