Парижский десант Посейдона

В следующее мгновение Соломон понял, чем ему не нравится остров. Остров подразумевает воду, много воды. А с водой у них связаны слишком неприятные воспоминания.

То же самое пришло в голову и Сережке, но он не сумел это сформулировать.

* * *

Майор Жаворонок потеребил воротничок, дернул шеей. Ему не хватало воздуха, в животе образовалась воронка, куда стремительно засасывало все его внутреннее существо. Он ждал уже полтора часа, не меняя позы; не менял позы и адъютант, сидевший за столом и что-то неспешно строчивший. Холодное богатство вокруг - сплошные кожа, карельская береза и дуб - дышало смертью. Майору было нечего бояться, все шло прекрасно, как было задумано, но страх в этих стенах не нуждался в причине.

Резкий телефонный звонок прозвучал для него как выстрел. Адъютант отложил перо, снял трубку, ответил: «Есть», вышел из-за стола и распахнул дверь:

- Прошу, товарищ майор.

Желудочная воронка всосала остатки живого, оставив лишь ледяной разум послушного робота. Чеканя шаг, Жаворонок вошел в кабинет и, щелкнув каблуками, остановился в пяти шагах от огромного стола. За столом сидел полный лысый человек в пенсне. Не обращая внимания на майора, почтительно доложившего о своем прибытии, он перелистывал бумаги и прихлебывал чай из стакана в серебряном подстаканнике. Всякий раз, когда человек брался за стакан, звякала невынутая ложечка. Жаворонок сосредоточился на плачущем ломтике лимона.

- Докладывайте, - негромко произнес толстяк, не поднимая глаз.

- Лаврентий Павлович, все готово - в соответствии с вашими распоряжениями. Дети прошли медицинское обследование и на сегодняшний день признаны абсолютно здоровыми, если не принимать в расчет понятного истощения.

- Какие же они здоровые, если истощены? - возразил тот, аккуратно поставил подпись, отодвинул папку и впился цепким взглядом в майора. - Почему мы не должны принимать это в расчет?

- Лаврентий Павлович, мы исправляем ситуацию. Но это дело не одного дня. Медики считают, что нынешнее состояние объектов вполне удовлетворительное и позволяет приступить к решению поставленных задач.

- А сами вы как считаете?

Жаворонок смешался:

- Лаврентий Павлович, вопросы физического здоровья совсем не в моей компетенции…

- А когда они сдохнут, вы начнете кивать друг на друга, - понимающе усмехнулся Берия. - Но это вас не спасет. Вся бригада отправится под трибунал.

Майор с величайшим усилием взял себя в руки.

- Товарищ Берия, я гарантирую что подростки здоровы, - сказал он твердо.

Хозяин кабинета улыбнулся довольной улыбкой:

- Вот теперь я слышу не детский лепет, а ответственную речь зрелого мужа. Что говорят микробиологи, товарищ Жаворонок?

Майор тоже ощутил удовольствие от того, что имеет возможность сообщить о чем-то важном:

- Они разводят руками, Лаврентий Павлович. В ходе перекрестного облучения подопытных и возбудителей немцы действительно создали совершенно новые виды микроорганизмов. Вернее, возбудители вызывают те же заболевания, что и прежде, но абсолютно устойчивы к новейшим препаратам - я говорю об антибиотиках. Они чрезвычайно агрессивны, и в опытах на животных показано, что соответствующие болезни протекают намного быстрее и тяжелее.

- Почему же выжили эти двое? - с неподдельным интересом спросил Берия.

- Во-первых, у них очень мощный иммунитет. Во-вторых, последнее поколение бактерий на них попросту не испытывалось… Подробный медико-биологический отчет будет отправлен вам сегодня вечером.

Берия похрустел пальцами:

- Пусть ваши умники напишут попроще, чтобы мы здесь, люди простые, поняли.

- Так точно, Лаврентий Павлович.

…Лаврентий Павлович отдавал распоряжения в течение десяти минут. Жаворонок не жаловался на память и мог повторить услышанное слово в слово.

Наконец, Берия отпустил его:

- Свободны, полковник, можете идти.

- Майор, товарищ Берия…

- Полковник, полковник. В Одессе вам крайне признательны. Ступайте.

* * *

…Очередная переправа оказалась водной: небольшой военный катер за час с небольшим домчал пассажиров до суши.

Еще издали Соломон и Сережка заметили церковные купола; даже отсюда было видно, что церковные постройки пребывают в упадке, и состояние их неуклонно ухудшается день ото дня.

На берегу бдительность конвоиров немного ослабла: это был остров, и бежать было некуда. Это дало Соломону возможность приостановиться и вцепиться в напрягшуюся руку Остапенко:

- Смотри туда…

Сережка проследил за его пальцем и ощутил дурноту.

Он вовсе не разбирался в кораблях, но этот силуэт узнал бы из тысячи.

В полумиле от берега, окутанный дымкой, стоял на рейде эсминец «Хюгенау».

Глава двадцать четвертая НОВОЕ КАК ХОРОШО ЗАПОМНИВШЕЕСЯ СТАРОЕ

Остров казался пустынным, нежилым.