Парижский десант Посейдона

- Моисей Залманович, давайте прекратим все это. Хорошо, лучше будет не только вам. Лучше будет государству, в котором вы как-никак проживаете. Вы ведь не поставите мне в вину заботу о государстве?

Нисенбаум искренне расхохотался:

- Да когда ему бывало хуже, государству-то?

- Напрасно иронизируете. Вы ведь правоверный иудей?

- О, эту песню я уже когда-то слышал. Знакомо. И что с того?

- А то, что вы плохо усвоили историю своего народа. Евреев не любят за то, что они всегда действуют к собственной выгоде.

- Жизнь заставляет.

- Согласен. Но в то же время они извлекают эту выгоду через активную помощь стране, в которой живут. Вы практикуете что-то наподобие симбиоза, не сливаясь с коренным населением. От евреев всегда бывало много пользы. Им хорошо, когда хорошо среде их обитания. Вспомните Иосифа Прекрасного, вспомните Египет.

- Довольно неблагодарная страна. Бог вывел нас оттуда. И для Египта это кончилось плохо.

- Но в нашей стране он покамест вас держит.

- Ой ли? Израиль уже весь русскоязычный.

- В отличие от египтян, мы умеем быть благодарными.

Моисей Залманович скрестил на груди руки.

- Что-то я этого не заметил. Теперь не угрожаете, теперь подкупаете, да? Или это просто другая разновидность шантажа? Хорошо, оставим эти бессмысленные словопрения. Что вам от меня нужно?

- Вот это уже слова не мальчика, но мужа, - похвалил старика Никита Владимирович. - Сейчас вы кое-что осознаете и поблагодарите нас за действия, предпринятые в вашем отношении. Вы просто не в курсе некоторых событий. Знаком ли вам некий Сергей Семенович Остапенко?

Моисей Залманович чуть вздрогнул.

Он был готов к этому вопросу, и все-таки имя старого товарища, произнесенное вслух, отозвалось в нем болью. О Сережке он давным-давно ничего не слышал.

- Глупо было бы отрицать. Да, знаком. Неужели вы станете спрашивать, при каких обстоятельствах мы познакомились?

- Конечно, нет. Это нам известно. Вы поддерживали с ним связь?

- Вам ведь должно быть известно, что нет.

- А почему, кстати? - прищурился Никита Владимирович. - Почему вы, Моисей Залманович, оборвали все контакты и живете отшельником? Другие, например, вступают в разные сообщества… бывшие узники концлагерей, тот же «Мемориал»…

- Слишком болезненные воспоминания.

- Ну ладно, к этому мы еще вернемся. Значит, не поддерживали…

- Почему в прошедшем времени? - неожиданно спросил Нисенбаум. Он всерьез встревожился.

- Хороший вопрос. Правда, ответ будет грустным. Сергея Семеновича больше нет, Моисей Залманович. Его убили. Вы не находите странным, что ваши новые друзья ничего вам об этом не сказали?

Тот помолчал.

- …Как он погиб? - спросил он, наконец.

- Его задушили в собственной квартире. Недавно. А перед этим пытали. Ногти выдергивали и все такое - ну, можете вообразить. А незадолго до этого расстреляли его лечащего врача, и еще медсестра подвернулась, совсем уж непричастная. Прямо в поликлинике.

Теперь Нисенбаум замолчал надолго. Он понимал, что следователь из новых жаворонков не врет.

- Вы же не хотите, чтобы вас постигла та же судьба? - осведомился Никита Владимирович.

- Очередная угроза?

- Совсем наоборот. Я отпущу вас хоть сию секунду. Вы не арестованы, вы изолированы для вашей же безопасности. И вы должны отдавать себе отчет в том, что ваша жизнь находится под угрозой, и что связано это с давнишними событиями, в которых, как ни прискорбно, участвовали вы и покойный Сергей Семенович. И что на вашем месте я не особенно доверял бы этим самым новым друзьям, которые не удосужились проинформировать вас о происходящем.

Вот это была ложь.

Во всяком случае, в той части филиппики, где следователь обещал сию секунду отпустить Нисенбаума.

Никто его не отпустит.

Но что с них взять? На то они и особисты.

Сообщение же о судьбе Остапенко произвело на Нисенбаума сильное впечатление. Кто-то начал охоту - зачем? Почему? И почему, в самом деле, ему не сказали? Непонятная скрытность, его особу всегда ценили - так ему казалось.

- Врача-то зачем? - тупо спросил Нисенбаум. Никита Владимирович пожал плечами:

- Разбираемся. А что эсминец на Ладоге поднимают - про это вам тоже не сказали? Там, между прочим, заварушка нарисовалась.

Очередной удар.

Соломон Красавчик, если признаться, лишь в самых общих чертах знал о работах по подъему эсминца «Хюгенау».

- Вас используют, Моисей Залманович, - еще мягче сказал Никита Владимирович. - Внаглую.

И Нисенбауму было трудно чем-то на это возразить.

Все его существо сопротивлялось откровенным разговорам с гэбистами, но этот тип выкладывал факты, от которых, увы, не отвертеться.

Действительно, его могли использовать. Он в самом деле стар, он не Джеймс Бонд. Да и Бонда вряд ли посвящали во все детали. Нисенбауму вдруг пришло в голову, что все его контактеры были всего лишь рядовыми агентами, что жизнь ни разу не сводила его с ключевыми фигурами.

- Задавайте ваши вопросы, - глухо произнес он. - Я не обещаю, что отвечу на все. Но попробую.

«Когда ты признаешь факт сотрудничества с иностранными спецслужбами, ты ответишь на все», - злорадно подумал Никита Владимирович, у которого сразу улучшилось настроение. А вслух ответил: