Паранойя. Почему мы?

Агент по недвижимости предлагала мне шикарные особняки на побережье в Хэмптонсе, и я поначалу была не против, пока не поехала посмотреть наиболее понравившийся вариант.

Мне еще никогда не было так плохо, как в доме, где я могла бы быть счастливой. Я смотрела на океан из панорамного окна просторной спальни, представляла, какой могла бы быть наша с Долговым жизнь, и умирала от безысходности, зная, что никогда этого не будет.

Понимая, что проживать день за днем это чувство потери во всей его полноте, у меня не хватит никаких сил, я отказалась от роскошного дома нашей мечты, и купила более скромные апартаменты в пригороде, немало удивив риелтора и возмутив Геву.

О, как он бушевал, раз за разом твердя, что это неимоверная глупость: иметь на счету миллионы долларов, а покупать дом у черта на рогах! Мне, если честно, тоже было немного странно, к тому же переезд из центра в пригород создавал ряд неудобств, учитывая мою учебу, пробки и грудное вскармливание Сены, но безопасность была важнее, как физическая, так и душевная, поэтому я предпочла пока растить свою малышку в уютном, просторном доме в спокойном, экологичном Нью-Джерси, а не в элитном Хэмптонсе и, упаси бог, Манхэттене, хотя пентхаус продавать не стала.

За год не только я, но и Гева, прикипел к моему особняку в триста девяносто шесть квадратных метров. Впрочем, по-другому и быть не могло. Он был точной копией дома из фильма «Один дома»: тот же георгианский стиль, та же монументальность американской классики, та же атмосфера Рождества, уюта и чего-то стабильного. Единственное, что в самом доме я, как любительница минимализма, переделала все под свой вкус, добавив больше светлых тонов и простора, избавившись от помпезного декора.

Мне нравилось то, что получилось. Я любила свою солнечную гостиную, где теперь всегда кипела жизнь, полная смеха и топота маленьких ножек, любила свою кухню в фермерском стиле, где каждые выходные мы с моей сладкой Булочкой готовили блинчики на завтрак, танцуя под «Эта любовь» Maroon 5. Мне было невероятно комфортно и хорошо в моей студии с раздвижными дверьми, ведущими на задний двор с бассейном. Лишь одно место в доме не вызывало у меня положительных эмоций – моя спальня, пропитанная слезами и одиночеством.

Каждую ночь я так остро ощущала его холод, что, свернувшись калачиком в огромной двуспальной кровати, никак не могла согреться, даже не взирая на пляшущий в камине огонь.

Лежать по полночи и разглядывать потолок, было настоящей пыткой, поэтому, как и в первые месяцы Сены, я стала укладывать ее с собой. Пусть ночи не стали легче, скорее наоборот: смотрела на нашу с Долговым дочь, взявшую все самое лучшее от нас обоих, и такая тяжесть опускалась на грудь, что в пору было повеситься, но в то же время я ни на минуту не забывала, почему мне нельзя раскисать и давать волю чувствам.

Знать бы, когда уже отболит, хотя бы чуть-чуть, самую малость, чтобы дышалось. Гева, наверное, сказал бы: «Как только найдешь себе мужика!». Но, где и как его найти, если Долгов для меня самый-самый и плевать, что не идеал?

Вопрос, конечно, риторический. Вот только, что теперь говорить Геве?

Всю дорогу до дома ломаю над этим голову, но так ничего на ум и не приходит.

А может, сказать, что все случилось? – проскакивает шальная мысль, когда я выхожу из машины, однако тут же становиться смешно.

Глупость какая! Как будто Гева ради себя старается. С другой стороны, представив, реакцию друга на мое очередное провальное свидание, малодушно хочется соврать.

Вздохнув тяжело, смотрю на мигающий свет от телевизора в окне и даю себе несколько минут, чтобы собраться с силами. Дело не столько даже в предстоящем разговоре, сколько во мне самой. В конце концов, сколько еще я буду искать Долгова в каждом мужике?

Снова тяжело вздыхаю и иду к парадному входу.

Дом встречает меня едва слышным запахом корицы, и непривычной тишиной.

На цыпочках прохожу в гостиную и замираю в дверях, едва сдерживая смех и умиление. Все мое семейство расположилось на диване и дружно посапывало под "Секс в большом городе". В ногах развалились Гевина королевишна Одри и наш высокомерный Дольчик, в центре Булочка, свернувшись в клубочек, уткнулась храпящему Гридасику в бок, с другой же стороны дивана, скрестив проэпилированные ноги, вальяжно возлежал Гева в моем розовом, махровом халате с ментоловой маской на лице.

Словно почувствовав мой взгляд, он приоткрыл один глаз и, быстро оглядев меня, разочарованным шепотом заключил:

– На удовлетворенную женщинку ты не тянешь. Я так понимаю, Бобби в пролете?

Улыбнувшись, развожу руками и, перегнувшись через закатывающего глаза друга, вдыхаю сладкий аромат моего счастья, целуя ее в пухлую щечку.

Меня не было всего пару часов, а я так соскучилась, что сил нет. Булочка, почувствовав мое присутствие, открывает свои синие глазки и сразу же тянет ко мне ручки:

– Титя.

Гева тяжело вздыхает.

– Когда ты собираешься отучить ребенка от этого средневековья? Мы еле уложили ее спать, она такой нам концерт устроила!