Паранойя. Почему я?

На остановке я просидела до тех пор, пока какая-то женщина не спросила, нужна ли мне помощь. От ее участия стало настолько не по себе, что, пробормотав слова благодарности, я поспешила уйти. Однако каждый шаг давался мне через силу и тупую, ноющую боль, ибо я все еще глупо и совершенно иррационально надеялась, что Серёжа вернется за мной.

На повороте, за которым остановка исчезает из виду, стою в буквальном смысле до посинения, продрогнув так, что зуб на зуб не попадает. Пронизывающий мартовский ветер обжигает мои влажные от слез щеки, стягивая кожу до зуда. Желудок сводит от голода и пустоты, а ступни, упакованные в сапоги- чулки на высоком каблуке, пульсируют от усталости. Мне очень плохо, но все это – ничто в сравнении с тем, что творится у меня внутри от понимания, что Долгов не вернется.

Дрожа всем телом и захлебываясь слезами, бегу домой, не разбирая дороги. Мама, естественно, в шоке от моего затрапезного вида и новости, что охрана в КПЗ. Начинаются расспросы и ругань, от которых я просто-напросто отмахиваюсь и иду к себе в комнату. Состояние такое, что хочется лечь и умереть: меня жутко знобит, голова тяжелая от слез и бессонной ночи, а в душе происходит что-то невообразимое.

Кое-как стянув заледеневшими пальцами пропахшие рвотой и клубом вещи, встаю под горячий душ, точнее – сажусь, и уткнувшись лицом в колени, снова плачу, прокручивая в голове наш с Долговым разговор.

Это его насмешливое «ебл*вая сука» горит у меня внутри неутихающей болью. Я не понимаю. Просто не понимаю, зачем он так.

 Неужели, пока я романтизировала каждое его прикосновение, он все видел в таком гадком, похабном свете, словно я – не более, чем на все согласная, текущая от любого намека, шлюшка?

Но разве это так?

Да, мне нравилось все, что он со мной делал, и я не скрывала, просила еще, позволяла зайти дальше, даже, если сгорала от смущения. Я все ему позволяла и получала от этого удовольствие, но только лишь потому, что это был он, именно ОН. Секс, как таковой, мне был не нужен. Всё, чего я хотела – это Долгов во всех его проявлениях: в разговоре, в молчании, в сексе, в быту… да во всем, что бы он ни делал! Потому что любила. Я, черт побери, просто его любила!

И, если любить мужчину, хотеть его, отдаваться ему и наслаждаться этим – значит быть «ебл*вой сукой». Ну, значит, я такая! ТАКАЯ! – кричу про себя, сама, не зная, кому пытаюсь, что доказать. Разумом понимаю, что мне нечего стыдиться, но вспоминаю кривую усмешку Долгова и задыхаюсь от унижения.

Что ж, наверное, самое время усвоить, наконец, урок и запомнить, что быть искренней в своих чувствах к мужчине – значит вручить ему заряженное ружье, из которого он непременно при случае тебя застрелит.

Весь день, а затем и ночь я лежу, сверля потолок пустым взглядом. Во мне, словно в первичном хаосе, бурлит сумасшедшая смесь эмоций. От злости и боли, до тоски и сожаления.

Попытки разобраться в ситуации, увы, ни к чему не приводят, кроме слез. Только к утру внутри потихонечку утихает шторм, трансформируясь в тянущую сквозняком обиду и глупенькую, малодушную надежду, что Серёжа успокоится и обязательно приедет нормально поговорить. Ведь все это не может вот так глупо оборваться двумя фразами. Ведь не может?

Однако проходит пять дней, а от Долгова ни единой попытки связаться. Я же едва на стены не лезу, сходя с ума от предположений.

Снова и снова я анализирую ситуацию. Могла ли Лариса выдумать эту гребанную беременность, и если она ее выдумала, почему Серёжа до сих пор молчит?

 Согласна, я поступила глупо. Не стоило вестись на угрозы и идти на поводу эмоций. Нужно было, прежде всего, позвонить Долгову. Даже, если он меня обманывал все это время и спал со своей женой, шила в мешке не утаишь, да и дата его развода у нас давно обговорена. Но мне не хватило рассудительности и выдержки, чтобы не принимать поспешных решений. И я очень сильно жалею об этом. По крайней мере, обезопасила бы папу. Теперь же неизвестно, откуда ждать удар и что вообще думать.

– Может, задуматься о том, что мужики тоже люди. И их так же, как и нас, очень сильно задевает недоверие, недомолвки и надуманные подозрения? – предложила Лиза, когда, не выдержав метаний в одиночку, я позвонила ей и в общих чертах описала ситуацию.

– Разве я на пустом месте взяла эти сомнения? – сразу же сработал у меня защитный механизм.

– Нет, Насть, не на пустом. Понятно, что очень сложно доверять мужчине, который начал отношения с обмана. Но, если уж ты решилась на эти отношения, ты должна четко понимать, чего ты хочешь, а ты, похоже, запуталась сама в себе.

– Я не запуталась. Я просто четко понимаю, чего я НЕ хочу, – продолжаю обороняться, не в силах принять, что совершила очередную ошибку.

– И чего же? – спрашивает меж тем тетя.

– Снова быть обманутой и преданной, – признаюсь тихо.

– Девочка моя, никто не хочет быть обманутой и преданной, но, если зацикливаться на этом, то никаких отношений не получится.

– А как не зацикливаться? Приехала его жена и сказала, что беременна! Я должна была это проигнорировать?