ПАРАЛЛАКС 606. Том II

- Я перепроецирую на Родиона всё то, что произошло с нами до кратера: горный спуск, пейзаж с Дронариумом, дворы, битумные рвы, встреча с монолитными мехами. Затем начнутся изменения. Добравшись до кратера, мы обнаружим, что Антон заключён в гудронную паутину. К счастью, ладан Родиона поможет нам достичь её центра. Я приближусь к Бойченко и попытаюсь вступить с ним в контакт, но реверс не даст мне этого сделать. Я предложу Родиону попробовать очистить Антона от цеп, и монах согласится. Как только он расставит вокруг Бойченко три свечи, паутина ослабнет. Квазар впитается в Антона, они взмоют в небо, а затем кометой полетят к Дронариуму. Нам не останется ничего иного, кроме как отправиться туда самим. Я уговорю Родиона вернуться за Давидом, и мы пойдём обратно. После подъёма на гору монаху станет дурно. Он потеряет сознание. Мы оттащим его на крыльцо и приведём в чувство. Предложим устроить привал. А поутру отправимся к заправке Мариуса.

- Неслабо так ты всё свела! Браво!.. Спешу заметить, момент с паутиной нагло стырен из «Адского разрушителя-3». Вот уж не думала, что ты наблюдаешь за моими прохождениями.

- Когда ты не психуешь после смертей, под них очень даже приятно обдумывать концепции новых программ.

- Тю, это так ми-и-ило.

Взбежав на перевал, Задира рванула к кафетерию. Издали заметила, что спящего Родиона уже облепляют полчища рук.

- Брысь, твари! Брысь! - Кимико заскочила под козырек. Замахала свечой, отгоняя чернильные запястья - те принялись сползать со скамьи и зарываться в клумбу. Когтистые пальцы дёргались с рефлекторностью умирающих пауков. Не прошло и минуты, как крыльцо стало чистым, словно никаких рук здесь и не было вовсе. Задира осмотрела Родиона. Послушала его сердцебиение. Смахнула с робы пыль.

- Вроде живёхонький. Дальше сама?

- Да, - ответила Тихоня.

Сёстры обменялись контролем. Поставив свечу у скамьи, Тихоня склонилась над монахом и трижды щёлкнула пальцами - на третий щелчок Родион открыл веки. Затуманенные пеленой глаза взирали на девушку безо всякого выражения. Тихоня приступила к гипнозу. «Наверное, на нас с систер и впрямь наложили проклятие вдовы, - думала Задира, наблюдая за сеансом. - Тихоня влюбилась в Масами - минус голова. Мы подружились с Нуки - пропал без вести. Я законтачила с Гого - ИИ свихнулся от любви и профукал работу. Нашли себе харизматичного зека - оказался злодеем, накрепко вплетённым в трагедию нашего бытия. Даже старик, который к нам не подкатывал, усомнился в вере и чуть не утонул в демонической слякоти. Факты говорят сами за себя... М-да уж... Если я предложу Тихоне посетить гадалку, она мне контроля больше в жизни не даст».

* * *

Близилась полночь.

Комната отдыха освещалась одинокой свечой.

В стенах таились тени, а цикады пиликали то громче, то тише, словно обменивались сплетнями.

Давид валялся на кровати, закинув ноги на железное изголовье. Он даже не разулся: после выбуханной баночки спирта его нормально так вштырило. Ещё бы не вштырило: сказывались пять с лишним лет без крепкого пойла. Да и разбавка получилась всего два к одному - горло сия амброзия жгла не по-детски. Ленивый и оттого спокойный, теперь Мариус возюкался с остатками травы. Высыпал шмаль на скоммунизженный из «Союза» журнал. Заботливо разделил её на три кучки. Опьянённый взгляд изучил пакетик на наличие застрявших травинок. «Вот и приплыли, Дэви. Всего три самокрутки. Хорошего понемножку... А ведь когда-то этот зип-лок спас мне жизнь; этот насквозь пропахший ганжей кулёк шёл со мной до конца».

- Ик!.. - поцеловав пакетик, Мариус заботливо сложил его пополам, потом ещё раз пополам, и ещё, а после затолкал его в задний карман. Выбросить его было бы кощунством. Преступлением против совести... Давид подпалил сигарету и принялся крутить косяки. Первый он планировал оформить прям сейчас - верхом на спирт должно вмазать мощно. Второй останется на утро. Ну а третий он скурит после ещё одной бутылочки спирта. Завтра. Если Кимико и Родион не вернутся. Под кайфом проще вышибить себе мозги. «Верняк, прозябать здесь нет смысла... - поддакнуло внутреннее «я». - Тянуть до последнего и двинуть кони с голода? Нет, увольте». Мариус выплюнул тлеющий окурок и воткнул в зубы самокрутку; две запасные отправились за уши. Стоило ему щёлкнуть зажигалкой и сделать глубокую тягу, как в дверь постучали. Цикады стихли. Давид замер: сначала он подумал, что ему померещилось. Видать, белочка пожаловала. Мешать спирт с травой - та ещё забава. Однако, когда в дверь постучали снова, Давид ажно протрезвел. Рванув к сумке, он схватил пистолет Макарова. Прислушался: тишина... Ни кузнечиков, ни шуршания червеподобных рук Гвонвы, ни голосов, ни даже дыхания. Только тихое «кап». Кап. Кап. Кап. Словно вода из крана отсчитывает неровный такт. Нетерпеливый стук повторился.

- Войдите, - пробасил Мариус, прицеливаясь.