Парадигма

Лицо Александра, неотрывно глядящего на меня, мрачнело с каждым сказанным словом. Под конец, когда охранник сказал, что двое других охранников умчались вслед за нападавшими, он прикрывает глаза и протяжно выдыхает.

— Они что-нибудь тебе сделали? — глухо и как-то неожиданно зло спрашивает Александр, вперивая в меня потемневший взгляд.

Я отрицательно было мотаю головой, но смотрю на свою правую руку. Браслет Ланы. Задерживаю дыхание, прикусив губу. Твари. Просто гребанные твари.

— Оль?

Отрицательно мотаю головой и, прикрыв глаза, глотаю остатки виски. Дышать, как и думать становится проще. Ничего же не случилось. Ничего. Кроме Ланкиного браслета.

— Оль, посмотри на меня. — Голос мягкий, с просительными интонациями и с покровительственными нотками, которые порождают ощущение тепла в теле лучше выпитого виски. Тепла и надежды — даже удивительно, как мне спокойнее становится от этого. Загоняю постыдную и такую неуместную мысль, что мне хочется слышать этот тон до тех самых пор, пока я окончательно не приду в себя. Но его голос снова звучит и снова делает меня слабой. — Что они сделали?

— Браслет… — выдают мои губы, а глаза не могут отпустить тонкую полоску незагорелой кожи на запястье. — Простой, из бисера. Но это был подарок…

— Найди их. — Краткий приказ охраннику и взгляд на всеми позабытого блондина, развалившегося в кресле за столом. — По факту, что можно сделать?

— На торце видеофиксация есть? — немного подумав, ровным тоном спрашивает он у охранника, подпирающего закрытую дверь спиной, и, когда тот отрицательно мотает головой, прицокнув языком смотрит на меня льдистыми глазами, — следов побоев на ней тоже нет. Можно, конечно, попробовать притянуть. Если их поймать, то мусора с радостью вцепятся. А по факту, Зорин… сам понимаешь. Я бы по-другому поступил, когда твои бравые молодцы их поймают. Мало ли кем они являются и под кем ходят. Не исключено, что откупятся, сейчас ценники-то видел? Курам на смех… Территория не моя, связей мало, в случае такого поворота могу не потянуть. А вот с другим помочь могу.

Я смотрю в спокойные голубые глаза, прокручивая его слова в голове и понимая, что нехорошая улыбка блондина намекает на едва ли не больший спектр криминала, чем тот, что чуть не совершился. Понимая, и ощущая, как эмоции становятся слабее, а внутри меня значительно тише.

— С другим я и сам неплохо справлюсь, — негромко произносит Александр, снова переводя на меня внимательный взгляд, и, взяв у меня бокал, идет к своему столу, чтобы вновь его наполнить.

— Вы о чем? — тихо уточняю я, глядя в широкую спину Александра.

— О преступлении и наказании. Я в этом спец, Ольга Дмитриевна. — Фыркает блондин, салютуя мне бокалом. — Антон Дмитриевич Грановский, адвокат, рад знакомству, хоть и обстоятельства так себе.

Да уж, в этом он прав. Киваю, глядя как Александр хмыкнув, бросает на усмехающегося блондина неоднозначный взгляд и идет ко мне с бокалом, переводя взгляд на охранника.

— Стас, там на углу Томилинской новые многоэтажки, на крайней справа висят камеры. Они уже подключены к городской системе. Если выблядки в ту сторону побежали, можно и отследить и посмотреть, как выглядят. Займись. И Гарика вызови, объясни ситуацию. Упырей надо поймать.

— Понял. — Кивает Стас, и, бросив на меня сочувствующий взгляд, покидает помещение.

— Я тоже пойду, видимо, я больше не нужен. Доброго вечера, господа. — Зевает адвокат и, не глядя на меня, выходит из кабинета.

Я молчу, опустив глаза в колени и сжимая в пальцах нагретое стекло бокала. Молчу напряженно и думаю о том, что на моем месте могла бы быть любая другая. Кончики пальцев холодеют от мыслей, что, на моем месте мог быть кто-то, чей крик могли не услышать. Или уже был. Шакалы настолько смело нападающие стаей, наверняка имеют покровительство. Всеми возможными способами себя уверяю, что намек блондина вполне себе оправдан. Впрочем, при мысли о том, как бы это все могло отразиться на маме и Ланке, чувствую что-то сродни жажды крови. Крови этих ублюдков.

Сцепляю пальцы, чтобы скрыть дрожь, и смотрю на побелевшие ногти, загоняя внутрь себя горячее желание расправиться с тварями как можно жестче. Щелчок зажигалки и в комнате тянет сигаретным дымом с примесью чего-то душного, пряного. Это порождает забытую тягу и я мрачно усмехаюсь, глубже вдыхая воздух.

— Какая мерзость… — тихо доносится до моего слуха.

Вскидываю голову и вижу, как стоящий у распахнутого окна Александр, недовольно скривившись разглядывает темную сигарету в пальцах.

— У Грановского точно извращенный вкус. Впрочем, ничего удивительно. — Хмыкает и выбрасывает сигарету, которую я провожаю печальным взглядом.