Пангея

— Я понял, — прошептал Платон в ужасе, — вы — фокусник. Можете распилить женщину пилой, съесть шпагу, загипнотизировать тигра. Что вы хотите со мной сделать?

— Смешно, — пожал плечами Константин, — он не верит себе же. Мальчик еще совсем и во всем ищет подвоха.

Он поднял глаза на Платона и громко спросил его:

— Вы не верите самому себе и во всем ищете подвоха?

Множество вопросов роилось в голове Платона, но у него хватило характера не задавать их. Он молча сел на стул напротив старика и прикрыл глаза. Если я могу повиснуть в воздухе — то что? Что я могу с этим сделать? Если это фокус, то как я могу его показать, если никто не должен видеть прыжка? Означает ли это мое умение, что я могу что-то еще? И что будет, если я задам вопросы этому человеку, и он ответит мне на них, — значит ли это, что он будет знать обо мне больше других, больше, чем я сам? Что я потом буду делать, если он все это обо мне будет знать?

— Кто вы? — спокойно спросил Платон. — Я хочу понимать, с кем я говорю.

— Пожалуйста, понимайте, — спокойно ответил Константин, — я не буду мешать вам.

Платон задумался. Попробовал вспомнить все, что ему говорил Голощапов, Нур, все, что он прочел в заранее приготовленном для него досье. Он колдун. Ответ очевиден.

— Неправильно, — вмешался в ход его рассуждений Константин, — я просто человек, тварь Божия — и я не служу темным силам.

— Все так говорят, — Платон поднял одну бровь.

— Вот видите, вы во всем ищете подвоха, — парировал Константин.

Помолчали.

— Лида, — крикнул Константин, — зови следующего, — кто там у нас?

В комнату вошла зареванная толстушка:

— Помните, вы говорили, чтобы я ушла от него, если он бьет меня? Ну я и ушла! И что теперь? Одна-одинешенька. Может, мне вернуться, может, он осознал? Или к маме поехать в деревню, вдруг он опомнится? Скажите, светлейший, он приедет искать меня?

Платон встал и не попрощавшись вышел. Что-то мешало ему идти, он еле спустился вниз по лестнице, опираясь на услужливо подставленные руки охранников.

— Мы хотели оцепить район, — виновато тараторил начальник службы, — но слишком много людей, мы побоялись лишних разговоров. Сами понимаете…

Платон посмотрел на него мутными глазами, ничего не ответил, еле добрел до машины и проспал всю дорогу домой.

На следующее утро он поехал к матери, нагрянул нежданно, попросил завтрака и пристально глядел на нее — заспанную и постаревшую, вяло ковырявшую ложечкой изюм из геркулесовой каши.

— Мама, скажи, — попытался начать издалека Платон, — тебе ведь приходилось, когда ты была гимнасткой, застывать в воздухе во время прыжка или при исполнении более сложной фигуры?

Она грустно кивнула головой.

— Такое ощущение, будто земное притяжение на время оставляет тебя. Ты, не дай бог, хочешь прыгать с парашютом? Я не переживу этого, так и знай.

— Какая глупость — парашют, — мечтательно парировал Платон, — летишь, как кусок мяса в вороньем клюве. Что чувствовала ты, что тебе представлялось, когда ты была в воздухе, я очень прошу тебя вспомнить.

— Ну что чувствуешь, когда летишь? — повторила она вопрос. — Чувствуешь себя сверхчеловеком, птицей, небожителем. Только вот длится это один миг.

— Ну это у кого как, — заносчиво сказал Платон и с аппетитом доел ее кашу.

В то утро они долго разговаривали, тепло и по-родственному. После ухода Платона сердце ее стало совершенно спокойно, она долго разглядывала себя в зеркало, трогала морщинки у глаз, разглядывала седые прядки. Отчего-то этот невеселый осмотр придал ей веселья, она потянулась, прошла по спальне, как в молодые годы, вытягивая носок вперед. Позвонила в колокольчик. Скинула халат. Велела позвать парикмахера и косметолога, которых не вызывала уже больше года. Да и что за глупость так запускать себя? Стыдно.

Она заказала себе новых платьев — и Платон очень хвалил ее за выбор тканей, расцветок и покроя. Он стал часто навещать ее, радовать друзей загадочной сосредоточенностью на никому не ведомых делах: он проводил часы, запершись в своем кабинете, потом вдруг внезапно срывался к морю, и его видели медленно прогуливающимся на закате до самой черноты неба и воды. К автобусу-бабочке с движущимися крыльями он больше не возвращался, и этот отменный транспорт был с выгодой перепродан одному эмиратскому принцу, потратившему на очередной фестиваль, по словам газетчиков, баснословное состояние.

Знавшие о походе Платона к Хомякову так и не решились спросить, что было тогда на встрече и что происходит теперь. Не понял этого и Хомяков — обычное дело для человека, действующего по наитию, а тем более для ясновидящего. Когда через несколько лет Платон позвал его на помощь — он затевал большое событие — тот откликнулся мгновенно. Он тоже тогда почувствовал что-то необычное, новое для себя, и только когда услышал в трубке его голос, понял: он поверил в него, а это чувство так редко посещает того, кто пытается кому-то помочь.

Метаморфоз — глубокое преобразование строения организма (или отдельных его органов), происходящее в ходе индивидуального развития (онтогенеза). Метаморфоз у растений и животных существенно различается.