Пандемия

Отношения Десмонда и Орвиля не походили на отношения отца и сына. Друзьями они тоже не были. Они скорее напоминали бродяг из старых вестернов, которые любил смотреть Орвиль, – бродяг, связанных общей нуждой, дорогой, поисками кого-то или чего-то, хотя кого или чего именно – они и сами не могли бы сказать. Вдвоем они меняли города, и каждый город был словно новая серия вестерна со своим главным злодеем или загадкой. Загадкой, потому что никто не знал, как долго придется бурить скважину, пойдет ли из нее нефть и не укокошат ли их потом на отдыхе, который Орвиль называл «выпуском пара».

Для Орвиля выпуск пара сводился к тому, чтобы на неделю осесть в ближайшем городке, напиться в местном баре до положения риз, поиграть в азартные игры и поохотиться на женщин. А еще он любил драться. Допившись до кондиции, Орвиль кидался на первого встречного, кто скажет в его адрес хоть слово. Однако он никогда не поднимал руку на боевых ветеранов и не спал с их женами. И другим не позволял. Это часто служило поводом для драк, в которых волей-неволей приходилось участвовать и Десмонду, как бы он ни старался оставаться в стороне. В конце концов парень завел привычку вступать в потасовку сразу, вместе с дядей. В таком случае стычки заканчивались быстрее.

Десмонд научился хорошо оценивать противника: кто доставит неприятности, кто убежит, а от кого лучше самим сделать ноги. Он шестым чувством чуял, когда понадобится пивная бутылка или бильярдный кий, а когда хватит кулаков. Десмонд никогда не пользовался в драке ножом, зато научился отбирать нож у нападавшего. Несколько раз приходилось иметь дело с полицией. Впрочем, у Орвиля всегда имелась наготове хорошая легенда и пара сотен для компенсации ущерба владельцу бара. Десмонд постоянно ходил с ободранным боком, вывихнутым пальцем, разбитыми костяшками, синяком под глазом или заживающим порезом. Боль стала рутиной, как и весь странный образ жизни, продиктованный извращенным кодексом чести Орвиля.

В гостиничных номерах они пили и до утра слушали Роберта Ирла Кина, «The Highwaymen», Джерри Джеффа Уокера и Джонни Кэша. Перед новой вахтой пару дней приходили в себя и потом, работая, уже не прикасались к спиртному – пить на работе слишком опасно. Это правило тоже входило в их кодекс чести.

Постепенно Десмонд понял, почему был так противен дяде, когда приехал. Племянник заставил Орвиля нарушить привычную жизнь, теперь же он вновь к ней вернулся. Дядя был доволен жизнью, благодаря чему Десмонду меньше доставалось дома. Временами они даже вместе охотились.

Работа действовала на парня почти как лекарство. На буровой горячка не прекращалась ни на минуту. Труд был тяжел и подчас опасен, зато не оставлял места для беспредметных раздумий. Во время работы Десмонд не вспоминал о семье, Шарлотте, Агнес или чем-то еще. Виски и пиво отгоняли лишние мысли после вахты. Кроме них да книг больше ничего не помогало. Буровая, выпивка, чтение – так проходила вся жизнь.

Окончание школы весной 1995 года совершенно не отложилось в памяти. Жизнь Десмонда изменилась мало, разве что больше не требовалось сдавать зачеты. Другие выпускники разъехались из Оклахома-Сити поступать в колледжи или искать работу, некоторые пошли в родительские фирмы. Десмонду отчаянно хотелось вырваться и начать жизнь с нуля в другом месте. К январю 1996 года в помятом кофейнике под матрацем накопилось 2685 долларов. Все до единого доллара на этот раз он заработал сам и собирался потратить деньги на устройство, которое обещало изменить его жизнь и позволить навсегда покинуть Оклахому с ее буровыми вышками.

Глава 48

По ту сторону стекла постоянно сидели два человека – один показывал с ноутбука слайды и задавал вопросы, второй вводил ответы в компьютер и вел видеосъемку.

Десмонд решил: единственный способ побега – привлечь на свою сторону одного из допрашивающих. Камера была спроектирована и построена с умом, грубая сила тут не поможет. Первым делом он попытался составить психологический портрет потенциального союзника, нащупать слабости или твердые убеждения, которые удастся использовать. Пока что все его попытки узнать побольше не вызывали никакой реакции. В отказе ведущих опрос вступать в какие-либо разговоры с пленником чувствовалась рука Коннера. Ни один из них не отвечал на личные вопросы. Более того, когда он обращался к интервьюерам, они начинали нервничать еще больше. С каждой неудачной попыткой шансы на побег таяли.

Десмонд отметил про себя несколько терминов, которые показались ему отдаленно знакомыми.

– Вы помните Общество Зенона?

– Нет.

– А орден «Китион»?

Десмонд соврал, опять сказав «нет», – он помнил термин, но не знал, с чем тот связан и что означает.

Пищу приносили без перебоев, Десмонд поглощал ее без особых сомнений. Если похитителям понадобилось бы его усыпить, они могли пустить газ и потом делать с ним, что захотят. Пища была необходима. Установился определенный распорядок – физические упражнения, прием пищи, допрос, сон, потом все повторялось. Ощущение времени совершенно исчезло.