Пандем

Он взял её пятернёй за лицо. Нет, она его не разозлила; наоборот, что-то трогательное было в её беспокойстве. Те, на берегу, просто визжали и бросали в воздух панамки…

– Не трусь, – сказал он, усмехаясь. – Два раза не умирать!

Эту старинную фразу, когда-то так поразившую его, он любил произносить по случаю и без случая, она всякий раз действовала на него, как глоток ледяного пива в жаркий полдень.

Они с Виктором влезли в лодки, судья дал команду, и скоро Лил, а с ней причал, а с ним весь берег ушли далеко назад, завалились за горизонт, благо ветер в тот день был – только лови…

Он видел жёлтый парус Виктора, идущий параллельным курсом. Звук ветра, звук паруса, звук разрезаемой воды – и никаких других звуков; чайки отстали. Ларс сидел на корме, равнодушный к палящему солнцу, равнодушный ко всему, кроме ветра.

К полудню на горизонте показалась – и пропала – платформа жилого города. (Перед стартом они долго возились, прокладывая курс таким образом, чтобы подальше обойти освоенные места, чтобы никаких пассажирских трасс, никаких платформ и никаких людей – чтобы всё было по-честному: море, Ларс, Виктор.)

Наступил вечер. Солнце садилось в море, погожее и бронзовое, как голенькая Лил. Ветер чуть ослабел; Ларс поужинал. Жёлтый парус Виктора маячил так далеко, что без бинокля его почти невозможно было различить.

Виктор был тоже беспандемник. Дольше, чем Ларс; Виктор обходился без Пандема три года, собственно, это его пример – его наглый, брутальный… Они встретились как враги, потом оставили ненависть, но друзьями так и не стали. Кажется, Виктор приставал к Лил. Ларс точно знал, что Лил его отшила… Да мало ли кто приставал к Лил… Во всяком случае, эту регату они устроили ради себя самих, а не ради кого-то ещё. Они были равны – двое мужчин без Пандема в голове, смертных, но любящих жизнь…

Мать считала Ларса идиотом. Желала ему подавиться вишнёвой косточкой и поскорее сдохнуть. На самом деле, конечно, она ужасно боялась, чтобы с Ларсом чего не приключилось; сестра говорила, что мать каждый день умоляет Пандема пощадить её глупого сыночка и не допустить его смерти…

Ларс ухмыльнулся. Как бы не так; Рози-ветер, шестипудовая бабища-байкер, на глазах у пятнадцати своих приятелей – и Ларса в том числе – влипла в стену на своём «Судзуки», не вписавшись в крутой поворот. Розины мозги пришлось отмывать тряпочкой; из пятнадцати свидетелей только двое после этого остались беспандемниками – Ларс и ещё один парень. Рози умерла! Это было ужасно… и это было великолепно, потому что доказывало, что Пандем не врёт.

…Спать не хотелось. После полуночи справа по курсу показался огромный экскурсионный пароход-«подкова»; прошёл мимо, как призрак, как усыпанная огнями гора – беззвучно, оставляя след на воде…

Часам к четырём утра на западе стали пропадать звёзды. Снова усилился ветер – и переменился так резко, что Ларс едва успел сманеврировать. Близился рассвет, но небо становилось темнее.

Ларсу приходилось идти галсами, почти против ветра. Показался бортовой огонёк – лодка Виктора; было уже шесть утра, но рассвета не предвиделось. Поднялась волна. Ларс закрепил парус и взялся за черпак.

Виктор подошёл совсем близко. В полумраке Ларс различал его ветровку – и светящуюся надпись, которую с такого расстояния невозможно было прочитать.

Грозовой фронт напирал, посверкивая зарницами. Виктор убрал парус раньше, чем это сделал Ларс; теперь его лодка осталась далеко позади.

Ларс с неудовольствием подумал, что неизвестно, куда его забросит гроза. И неизвестно, сколько дней понадобится, чтобы вернуться на курс; и что Пандем знал, конечно, точный прогноз погоды, по по-честному не сказал. По-честному, но вот гадство…

И тут же подумал: а нет ли злой воли Пандема? Сорвать регату, выставить приятелей дураками, и пусть они неделю прутся к финишу – на вёслах…

И тут – накатило.

Ларсу случалось бывать в переделках. Ему казалось, что он всё делает правильно; что надо выждать, шторм утихомирится, что в сундуке запрятана бутылка хорошего виски, и, когда безобразие закончится, надо будет первым делом отвернуть крышечку и…

Когда лодка перевернулась, Ларс ещё ни о чём таком не думал. Перевернулась – и перевернулась. Всё равно регате конец; можно будет посидеть на днище, дождаться, пока…

Откуда-то несло холодным течением. Ледяным. Ларс знал, что это означает; беспандемный прогноз погоды не просто наврал – он предал.

Три года назад… рассказывали в яхт-клубе… ребята вот так же нарвались… они все были не-одиночки, все выплыли, всех тут же подобрал спасательный катер…

Дышать становилось всё труднее. Тело было не тело, а сплошная судорога; пальцы ещё цеплялись за днище, но…

Ларс вспомнил, как врезалась Рози.

И понял, что там, под ним – вода и вода, толща равнодушной воды, и пучеглазые рыбы, и склизкие скалы. Его тело… что с ним будет, когда он, то есть Ларс… когда его внутренняя сущность вытряхнется, покинет… как у дряхлых стариков… старики умирают во сне… А ему придётся умирать наяву! Сейчас! Такому молодому! А Лил…

Левая рука перестала повиноваться, и пальцы разжались.