Пандем

Пандем снял с себя обязанности судьи – но кто-то ведь должен устанавливать правила и оглашать результаты, поэтому критиков, анализаторов, знатоков и советчиков развелось едва ли не больше, чем собственно творцов. Понадобилось несколько лет, чтобы лучшие из них – острейшие, ярчайшие, образованнейшие, наконец – набрали вес и передавили прочих; Александрин клуб «Рейтинги» (телепрограмма, форум в сети, еженедельная газета, агентство новостей и постоянный совет экспертов) был сейчас одним из законодателей вкусов в области традиционных искусств, прибирал к рукам искусства нетрадиционные и провоцировал у конкурентов столь нелюбимую Пандемом зависть.

Александра стояла, окружённая стайкой гостей (сейчас, через полчаса после начала разговора, это была уже крупная стая гостей, если говорить начистоту). Обсуждали последний свемуз-конкурс; Александра улыбалась краешками губ. Поощрённые её вниманием, какие-то студентки – Шуркины приятельницы – рассуждали о жизни и об искусстве. Оказывается, они следили за конкурсом и видели почти всё, что было на него представлено, и они были восхищены оригинальностью вышедших в финал композиций. Подумать только! Буквально за несколько лет родилось совершенно новое искусство, не принадлежащее ни музыке, ни живописи, ни скульптуре; да-да, свемуз – не синтез старых искусств, а нечто прин-ци-пи-ально иное!

Не отменяя прохладной улыбки, Александра объяснила девочкам – а на самом деле собравшимся вокруг зевакам-ценителям – что девочки ошибаются. Ничего оригинального в свемузе пока не наблюдается: она, Александра, будет первой, кто зарукоплещет новатору, но пока – увы – имеем всего лишь механистический гибрид музыки со зрительно-тактильными фантазиями, нежизнеспособного уродца, недалеко ушедшего от своей шумной прародительницы – провинциальной дискотеки с мигающими лампочками.

Девочки, к чести их, быстро справились с шоком и даже продолжили разговор. Да, признали они, к сожалению, пока что свемуз остаётся просто набором зрительных ассоциаций, приведённых в соответствие с музыкой… Но зато как эмоционально, как ритмично, как жёстко, как натуралистично, как брутально, как деструктивно, в конце концов – в каждой второй работе есть что-то от мнимо-пережитой автором смерти…

Печально покивав головой, Александра сообщила девочкам, что те не имеют понятия ни о жизни, ни о смерти, равно как и авторы большинства конкурсных работ. Что если бы хоть кто-то из этих авторов, отягощённый проблеском таланта, смог воспроизвести в своей работе простое человеческое чувство – зарождение первой любви, например, – то она, Александра Тамилова, простила бы автору даже неизбежную в таких случаях банальность. Но нет: нынешние свемуз-деятели предпочитают фантазировать на тему выпущенных кишок, за что она, Александра Тамилова, приговаривала бы к порке на площади.

Девочки горячо согласились: да, молодой жанр переживает кризис. Уровень нынешнего конкурса – по сравнению с прошлогодним – упал «до ниже пола». На столь сером и скудном уровне выделяются искренностью простые фантазии о жизни, о любви…

Александра пожала плечами. Увы, многие нынешние авторы не в состоянии воссоздать ничего, выходящего за рамки ванной комнаты или душной спальни. Сложнейшая техническая база, немалая энергоёмкость, колоссальные возможности для эмоционального воздействия – свемуз, одним словом, – и всё это призвано служить обывательским представлениям о несчастье либо же, упаси Пандем, о счастье – о что за жалкие, утопающие в соплях потуги!

Девочки не смутились ничуть. Разумеется, именно это они и хотели сказать: среди нынешнего всеобщего дилетантизма трудно найти светлое пятно, мало кто понимает, что именно возвращение к великим традициям прошлых веков, а именно любовь в её шекспировском понимании, и так далее. Александра безжалостно смотрела в их горящие глазки; слушателей становилось то больше, то меньше, но основная часть их не расходилась, заинтересованная.

Среди девочек случилось небольшое разногласие: блондинка продолжала настаивать на обязательной любви как литературном условии, брюнетка же, уловив нечто в Александрином взгляде, быстро поменяла позицию: современное искусство, говорила она, исподтишка подталкивая подружку коленкой, должно нести позитив, то есть звать людей в космос, потому что только романтика неоткрытых планет, только порыв человека в неведомое, только тот фронтир, на котором реализуются лучшие свойства человеческой натуры…

И любовь, добавила брюнетка.

– И любовь, – со вздохом подтвердила Александра. – Простите, милые, что не могу уделить вам больше времени, но у меня здесь есть и другие обязанности, всё-таки женится мой сын…

Толпа загалдела, запоздравляла, кое-где зааплодировала. Александра, всё так же отстраненно улыбаясь, выбралась из тёплого дружеского круга.

Механически убирая со лба волосы. Думая о другом.

* * *

– Санька, а что с Алексом? – спросила Лерка, присаживаясь рядом на скамейку. Скамейка висела на цепях, как Белоснежкин гроб.