Палиндром

И сэр Рейнджер не стал медлить с ответом, – он отлично знал, как отмерять данное ему время, – и он, выразив на лице простодушие, что в данном случае отвечало моменту, дал хоть и краткий, но полный ответ на поставленный президентом вопрос.

– Я, Мистер президент, – высокопарным тембром голоса обозначив президента, обратился к нему сэр Рейнджер, – самый неприхотливый и лучший ваш советник. А что касается области моего применения, то всё от вас зависит. Куда пошлёте, туда я и полечу. – В один свой и не придраться ответ, сэр Рейнджер срезал с лиц стоящих рядом с ним советников все их злорадствующие ухмылки, погрузив их в мрак несбывшихся надежд.

– И как это вам, сэр Рейнджер, всегда так удаётся дать именно тот ответ, который я от вас ожидал услышать. – Просветлев лицом, сказал Мистер президент. И не успел сэр Рейнджер дать свой ответ на это заявление президента: «Я всё же иногда зарываюсь и ставлю себя на ваше место», – как его собратья советники, уже нашли для этого своё подходящее объяснение: «Подхалим и лизоблюд, каких свет не видывал».

Но Мистеру президенту видней, какой ответ принимать в расчёт и за правду. Так он отдаёт должное находчивости сэра Рейнджера и заодно отдаёт должное завистливому поведению всех остальных советников, где первого он к себе приближает, оставив здесь в кабинете, а всех остальных, в виду того, что всё вроде бы как обговорено и оговорено, просит удалиться исполнять его поручения – конечно лишь после того, как были улажены все формальности и соблюдены условности, и при этом это всё было так умело проделано президентом, чтобы никто из других советников, не смог подумать и догадаться, что ими пренебрегают, отдавая предпочтение сэру Рейнджеру.

Так в самый последний момент, когда вслед за всеми советниками и другими исполнительными лицами, к двери направился и сэр Рейнджер, всегда так умело пользующийся своей возрастной немощностью, – он всегда на один или на два шага оставался позади своих конкурентов, но только в физическом плане, а так это положение ему позволяет зайти с тыла, то есть со спины, к своим конкурентам, которым становится беззащитно тошно от такой своей открытости перед этим опасным сэром Рейнджером, да и лишние секунды его нахождения в кабинете президента, тоже не нужно списывать со счетов, – как вдруг к полной неожиданности всех этих спин советников, обращённых этой своей лицевой стороной к президенту, чьи уши всегда настроены на хороший слух, звучит обращение президента к сэру Рейнджеру.

– А вас, сэр Рейнджер, я попросил бы остаться. – Звучит голос Мистера президента, заставивший все эти выходящие из его кабинета спины вздрогнуть, затем на долю мгновения замереть в одном положении, а уж после всего этого, в негодовании на этого хитреца сэра Рейнджера, передёрнуться всей своей спинной мускулатурой и, выйдя за порог кабинета в общий коридор, там вдруг вспомнить, что вроде бы как они все вместе и каждый по отдельности, что-то сверхважное прямо тут и забыли. Правда при этом они почему-то прибегают к помощи не к своей памяти, а что удивительно, к своему слуху – так напряжённо выглядят все их вытянутые в сторону президентского кабинета лица. Что между тем и ими тоже замечается, и они, дабы не прослыть зависимыми от внешних обстоятельств, чересчур любопытными людьми, заводят между собой для всех многозначащий, совсем пустой разговор о сэре Рейнджере, который опять всех перехитрил и сумел добиться от президента того, что им так и не удаётся сделать – разговора один на один.

– Надо срочно что-то менять в своём имидже. – Покручивая свой длинный ус, решительно про себя подумал советник по нацбезопасности Болтан. – Попробовать прикинуться немощным и убогим, как сэр Рейнджер. – Поглядывая на советника Маузера, разглагольствующего о том, что бывают же такие беспросветно бессовестные люди, перед которыми двери закрываешь, а они всё равно лезут в окно, рассудил про себя Болтан, вдруг ослабив свой контроль над одной из своих ног. И как результат такого разгильдяйства, он вдруг, перекосившись на одну сторону, осел под себя на величину оседания расслабившейся ноги. После чего Болтан мысленно окинул себя взглядом и пришёл к неутешительному для себя выводу – эта его убогость приведёт только к одним опасным перекосам во мнениях и взглядах на него. В чём он тут же убедился, заметив, как начали на него вслед за умолкшим Маузером коситься и остальные советники. И им даже ничего не пришлось говорить, Болтан всё по их лицам, выражающим, то ли испуг, то ли недоумение, понял – они по своему, кто на что презрительно горазд, оценили эту его, по мнению их лиц, демонстрацию своего интеллекта.

– Он что этим хочет всем нам показать? – воззрившись косыми взглядами на Болтана, вопросили себя все эти советники.