Паладин душ

Руки Каттилары раскрылись: обрамленная ее ладонями болезненно тугая плоть выплюнула из кончика струю белого огня.

– Вот. Так будет дольше держаться.

Она слезла с кровати, которая скрипнула под ней, и запахнула рубашку на Иллвине. Потом осторожно подняла простыню и накрыла его ею. Пока она огибала кровать, ее рука порхала над белой линией, не касаясь пламени. Иста пригнулась, пряча лицо и волосы за широким черным рукавом. Скрип открывающейся и закрывающейся двери, щелчок щеколды. Шаги на цыпочках, спешащие прочь.

Иста посмотрела через балюстраду. Катти пересекала мощеный двор внизу, шелка, струящиеся на бегу вдоль длинной линии света. Света, который не отбрасывал теней и нигде не отражался. Она и он исчезли под аркой.

«Что это за колдовство, Каттилара?»

Иста в недоумении покачала головой.

«Мне следует питать свои изголодавшиеся глаза. Может быть, насытившись, они смогут научить меня… чему-нибудь.

А если нет, то мне все равно удалось перехватить кое-что».

Иста заметила, что петли двери в комнату Иллвина были отлично смазаны. Тяжелая резная дверь легко поддалась. Отсюда было слышно тихое похрапывание, доносившееся из соседней комнаты, куда вела внутренняя дверь. Горам, или еще кто-нибудь, спал, готовый прийти на зов хозяина, если случится чудо и Иллвин проснется и позовет. Осторожно, чтобы не задеть нить света, она обогнула сундуки и ступила на коврик рядом с постелью Иллвина. С другой стороны, не с той, где была Катти. Иста аккуратно приподняла простыню, так же как и Катти, распахнула его рубаху и принялась изучать лежащее перед ней тело.

Временно не обращая внимания на очевидное, она попыталась рассмотреть кружащийся свет, надеясь прочесть в нем какое-нибудь послание. Самое яркое пламя сейчас приходилось на низ живота, его мерцание было заметно над пупком, губами, лбом и сердцем. Свет надо лбом и губами был совсем тусклым. Иста была уверена, что Иллвин похудел с тех пор, как она в первый раз увидела его во сне, щеки совсем впали, ребра… раньше ребра заметны не были, а теперь она могла буквально сосчитать их. Под его кожей была даже видна линия тазовой кости. Иста пальцем дотронулась до нее, но потом замерла.

Иллвин едва заметно шевельнулся: слабая, но вполне узнаваемая судорога желания… или, быть может, отголоски такого движения, передавшегося по пламенеющей нити, словно волна, пришедшая с дальнего берега? Минуты текли; Иста могла перечесть удары собственного сердца. Могла пересчитать удары его сердца. Они участились. Сначала дернулись его губы, но только чтобы испустить низкий стон.

Напряжение, дрожь, яркая вспышка света и все кончено. Холодный огонь растекся по его телу, а потом, пульсируя, собрался у своего источника – над повязкой под сердцем. Выкачивая… что?

Его плоть снова была тревожно мертва.

– Так, – выдохнула Иста. – Это… любопытно.

Мудрость или даже знание обходили ее стороной. Но все же некоторые моменты, свидетельницей которых она стала, вполне ясны. А некоторые… нет.

Она бережно запахнула его рубаху и затянула пояс. Вернула на место простыню. И снова присмотрелась к линии света. Она отчетливо помнила сон.

«Осмелюсь ли я?»

Просто глядя на него, ничего не добьешься. Иста потянулась вперед, обхватила нить пламени ладонью и застыла.

«Горам, шлю тебе привет».

Она пристроила бедро на кровати и наклонилась вперед. Коснувшись губами рта Иллвина, она вложила в поцелуй больше ласки. И сжала ладонь.

Свет брызнул в разные стороны.

Глаза Иллвина раскрылись; он вдохнул ее дыхание. Опираясь другой рукой на подушку рядом с его головой, Иста заглянула ему в глаза, такие же темные, как в первых снах. Его рука ожила, обхватила ее затылок, сжав волосы.

– О… Этот сон получше.

Его голос с мягким северным рокнарским акцентом, вязкий, словно выдержанный мед, оказался глубже, чем она помнила из собственных видений. Он поцеловал ее в ответ, сначала осторожно, потом более уверенно, не столько с доверием, а скорее слепо обходясь без него.

Иста разжала ладонь. Свет потек снова, стал выходить из Иллвина, спеша прочь. С болезненным вздохом он снова замер, не успев сомкнуть веки. Блеск из полуопущенных ресниц пугал своей безжизненностью. Она нежно закрыла ему глаза.

Иста не совсем понимала, что произошло в тот момент, когда линия света исчезла целиком, насколько хватало глаз. Значит, и там, где она заканчивается, тоже? И если так, то… потерял сознание кто-то другой? Эрис? В объятиях Катти?

Однажды, оставленная наедине с незнанием, безумным нетерпением и ужасом, она стала причиной несчастья. Ночь, когда Арвол ди Льютес умер в подземельях Зангра, точно так же была пронизана неясным колдовством. Так же полна жгучих видений.

Но все произошло по вине иной Исты. Отличной от нынешней.

Страх, который пульсировал у нее в голове, мог лишь закалить ее.

«В выносливости, и ни в чем больше, я теперь ас».