Падение в реку Карцер

Сделал вид, что задумался, хотя мне вдруг показалось, что он заранее заготовил ответ, словно в точности знал мой предстоящий вопрос. Понимаю, это звучит странно, но в нем неожиданно проскользнула какая-то актерская фальшь. Может, он просто любит притворяться киношным персонажем? Эдаким загадкой-интеллектуалом с зашифрованными ответами на все вопросы.

Виктор между тем заговорил со своей привычной снисходительной улыбкой, призванной расположить к себе строптивого и глупого подрядчика.

– А ты попробуй наслаждаться преддверием. Смаковать саму возможность, что ты можешь загадать любое желание. Иногда вкус этой возможности бывает ярче, чем само событие. И если ты так сделаешь, то расслабишься и, глядишь, с легкостью поддашься порыву. Но не надо торопить его и насиловать. Пусть все происходит естественно.

Он с самодовольным лицом отхлебнул с бокала.

– Я вот все время наслаждаюсь этим преддверием. Но пора уже и мне что-нибудь загадать. И я решил последовать твоему примеру – превратиться в какое-то животное. Буду воробьем. – Виктор сверкнул глазами. – Воробей маленький и места здесь для него достаточно. Он быстрый и летает. То, что надо. Я, правда, еще думал, может, стать ласточкой, она тоже шустрая. Но потом понял, что выбирать ласточку – это как-то не по-мужски.

Он засмеялся со своей шутки, считая ее остроумной. Я из солидарности присоединился коротким смешком.

В итоге он написал запрос в планшете и стал ждать. А я захотел прилечь после обильной пищи и алкоголя. Все равно место желания занято. Я лучше пока отдохну, расслаблюсь, как рекомендует Виктор, и может, в голову придет что-то интересное. В конце концов, он, похоже, прав. Что приносит больше удовольствия – исполнение желания, неуклюже адаптированного под рамки реальности, или обладание возможностью загадывать, что угодно?

И почему даже в конце жизни я еще так мало умею и так плохо понимаю себя?.. Наверно, мне просто не хватило времени. Все пролетело в суете и хаосе, от одной мелкой проблемы к другой, с редкими проблесками радости. Я и не заметил, что много лет, как червь, копошился в грязи своего тщеславия и ничтожных стремлений, заполняющих пустоту, среди таких же червей. И возможно, делал бы так до старости, если бы мне не сказали: «Хватит!». Я посмотрел на картину на каминной полке и обнаружил нечто общее с ее персонажем уже в более буквальном смысле. А вообще, удивительно, как перед лицом смерти все становится неважным… Да, смерть все обесценивает, точнее показывает, как мало вещей обладают подлинной ценностью.

Я лежал и думал обо всем этом со странным спокойствием. Раньше я предполагал, что в такие моменты буду паниковать, но реальность и тут подбросила мне сюрприз. Впрочем, если жизнь моя была бессмысленной, то и смерть – всего лишь ее последний этап – не стоит украшать священным ореолом.

Настоящие друзья остались в юности – кого-то ситуация отбросила далеко от меня, а кто-то просто перестал таким являться. Большинство уходило тихо и незаметно, без какой-либо драмы и громкого хлопка двери. Их отсутствие я замечал потом, когда тишина вдруг начинала резать слух… Любовь?.. Да, я любил и сильно, но это было так давно, что перестало иметь для меня значение задолго до того, как я сюда попал. Женщин у меня было не мало, особенно в последнее время, но почти никто из них не вызвал у меня сильных чувств. В этом вопросе я скорее руководствовался бессознательным инстинктом – как можно больше продолжить род, хотя род так и не продолжил. Так что, мне не за что уцепиться, поэтому я равнодушен. Я полностью свободен перед лицом смерти.

С этими мыслями я задремал. Но ненадолго, меня разбудило чириканье воробья. В первый момент мне показалось, что я нахожусь на улице, что все это мне приснилось. Но нет, вокруг все та же комната с искусственным желтым светом. Я лежу во фраке, а под потолком резво летает воробей и неугомонно чирикает, как заведенная игрушка. Он часто садился то на комод, то на камин, то на шкаф. Один раз даже сел на оскалившегося бронзового волка в углу кровати и нагло затараторил в мою сторону на своем птичьем языке. Наверно, высказывал восторг своим новым обликом. Затем он сорвался с места и полетел дальше, делая в воздухе невероятные зигзаги.

Я перевернулся на бок и снова закрыл глаза. Звуки воробья напомнили мне о природе. О лесах, о неподвижных, вселенски спокойных деревьях. О местах, где жизнь протекает в своем времени, где ее порядок не меняется на протяжении тысяч лет. А не так, как у нас, где каждое десятилетие образуется новое поколение, отличимое от предыдущего. Да, хотелось бы сейчас оказаться в лесу, жаль, что это выходит за рамки дозволенного. Помню, там мне всегда становилось хорошо. Природа насыщала меня созерцательным умиротворением, которого мне вечно не хватало с моей нервозностью. Исконная среда обитания, откуда вышло все человечество. А потом завертелись шестеренки прогресса, и мы растерянные толчемся друг возле друга в душных городах.