Падение Хана

— Сукаааа! — замахнулся, а я зажмурилась, но удара не последовало. Он опустил руку и вдруг прижался лицом к моему лицу, потянул запах, закатил глаза, как будто его одолел приступ невероятного наслаждения.

— Моя девочка….твой запах сводит меня с ума, как же я скучал, как же дико я скучал по тебе. Я же сдох, понимаешь? Меня нет…, — шепчет и мнет мои плечи, спину, тыкается лицом мне в шею, хватается за грудь, сжимает соски хаотично, но в то же время — это ласка, не насилие, не грубость, а ласка. Резко поднял за талию и швырнул на постель. Секунда очарования была тут же разрушена.

— Подними платье, раздвинь ноги и мастурбируй. Я хочу смотреть!

От его слов тело словно ударило током, но в то же время передернуло от неприятного ощущения и от жгучего стыда.

— Я не умею.

— Я скажу, что будешь делать. Легла и заткнулась. Не разговаривай, пока я не разрешал.

Подчинилась и легла на спину, подняла ворох белых юбок, стянула трусики.

— Раздвинь ноги и раскройся.

Я никогда этого раньше не делала. Моя сексуальность очень крепко спала, и я не помнила, чтобы вообще ощущала возбуждение, когда бы то ни было. Но ведь так быть не могло. Я же человек. Девушка. Я же должна была хотя бы с кем-то это чувствовать.

— Раскрой себя, я хочу видеть твой клитор.

От его слов мне стало очень жарко, очень стыдно и как-как-тосовершенно не по себе. Я крепко зажмурилась и раздвинула плоть руками. Услышала, как глухо он застонал.

— Бл***дь такая же нежная, розовая…такая же, мать твою. Намочи свой палец слюной и нежно трогай. Давай. Быстро.

Я облизала пальцы и коснулась себя. Впервые. Ощущения были остро мягкими и неожиданно приятными. Но от мысли, что он смотрит, меня всю трясло от ужаса и жгучего стыда. Зачем он заставляет меня делать все эти извращенные вещи? Зачем одевает в чужие наряды? Я кого-то ему напоминаю? Я на кого-то очень похожа…на его Лебедь?

— Гладь. Ты что никогда не мастурбировала?

— Нет.

Я приоткрыла глаза и чуть не заорала, потому что он оказался рядом со мной. Его звериное лицо склонилось над моим, и он жадно на меня смотрит. Его рот приоткрыт, а губы блестят от влажности, потому что он нервно облизывает их языком. И смотрит…с ума сойти, как же он смотрит на меня. Словно…словно любит, словно хочет меня, как единственную женщину на этой земле. Я даже не представляла, что этот монстр может вот так смотреть.

И в ответ на этот взгляд мои соски вдруг стали очень твердыми, очень чувствительными и уткнулись в кружева развязанного корсажа платья. Мне захотелось, чтобы к ним прикоснулись…Он. Он прикоснулся.

— Ты…ты помнишь, как делала это для меня?

Хотела возразить, но он накрыл мой рот ладонью. Чтобы молчала, потому что это был не диалог, а монолог, и мои ответы ему совершенно не нужны.

— Обведи пальцем вокруг…нет, не так…

Он схватил мою руку, и я вся вздернулась в ужасе, но меня придавили к кровати почти всем весом своего тела, не давая сбежать.

— Вот здесь…ты любишь вот здесь.

Моим же пальцем потирая чувствительный узелок где-то сбоку, и по телу прошла волна тепла, начало покалывать кожу. Сквозь чуть приоткрытые веки я вижу совсем близко его лицо, и вот так рядом оно уже не кажется мне настолько жутким, особенно когда кусает губы и тяжело дышит, управляя моими пальцами. Постепенно все мое тело наполняется истомой, а под моими же руками все горячо и начинает пульсировать.

Мне нравится вот так себя касаться, но это так…так пошло и откровенно, и так ужасно, что он наблюдает, и он водит моими пальцами там…где все закаменело, стало до безумия чувствительно. И этот взгляд то на мое лицо, то туда, между моих ног, то снова на лицо, и я слышу, как он сдавленно стонет, и мне так отвратительно уже хочется, чтобы он не прекращал и не останавливался. Как будто мне знакома эта ласка…как будто это правильно и естественно, что он касается меня вот так. Я сошла с ума. Мне трудно дышать, и все мое тело превращается в оголенный нерв. Мои соски кажутся мне острыми, как иглы, а клитор твердым и разрывающе тугим. Если сейчас убрать пальцы, я разрыдаюсь. Но он не убирал руку, а скользил подушечками то вверх, то вниз, то окунал их внутрь моего тела, где стало очень мокро. Все быстрее и быстрее, потирая мою плоть, заставляя запрокинуть голову и закатить глаза. Его ритм сводит с ума, лишает контроля, и я уже слышу свои собственные стоны.

— Нравится? — хрипло шепчет над моим ухом и осторожно сжимает узелок моими двумя пальцами, перекатывая и сдавливая. — Хорошо? Тебе хорошо, птичка?

— Да! — выдохом, изогнувшись и забившись в оргазме. Настолько все остро, настолько покалывает там между ног, печет адски приятной болью, запредельно невыносимым кайфом. Я слышу свой собственный крик и его бешеный рык, а потом я уже кричу от ужаса, потому что его огромный кулак врезается в кровать возле моей головы снова, и снова, и снова. Прерывая мои спазмы удовольствия, которые напугали своей мощью и тут же стихли под волной панического страха.

— Шлюхааа! Ты — не она. Не она. Ты…ты — шалава! Сукааа! Убьююююю! Убью….не онаааа….не онаааа!