Но бьет не меня…бьет подушки, спинку кровати, матрас. А я всхлипываю и плачу от жути….от лютого ужаса и понимания, что если бы этот кулак врезался в мою голову, то от нее осталась бы каша. И в то же время мне почему-то больно видеть эти страдания. Он ведь…не в себе. Он кричит и сходит с ума, потому что это боль. Я знаю, вижу, что ему невыносимо больно.
Хан резко встал с постели и пошел к двери. Я успела заметить мокрое пятно на его джинсах, а потом дверь с грохотом закрылась, и я с облегчением забилась в угол кровати.
У меня внутри осталось горькое ощущение, что этот мужчина меня ненавидит…и от понимания этой ненависти у меня тесно в груди и, кажется, трудно дышать. Как будто мне не все равно.
И несмотря на секс, несмотря на то, что он не насиловал меня, не бил, не мучил, я кажусь себе измученной, избитой и вывернутой наизнанку. Сегодня я кончила с незнакомцем, с жутким животным и….мне это понравилось.
ГЛАВА 7
Он не уехал.
Остался. Я слышала, как он ходит по дому, представляла его большой, черный силуэт, как мрачно меряет шагами гостиную, заставленную пустыми бутылками. Что может спасти меня от этого сумасшедшего безумца? Скорее всего, ничто…И никто. Только я сама. Если пойму правила его игры, если научусь не бояться, узнаю его лучше, пойму его…
В какой-то момент Хан перестал ходить как ненормальный туда-сюда, и я услыхала, как открылось внизу окно, выглянула из своего и увидела, как большая и черная тень спрыгнула с подоконника в сад. Какой же он гибкий, как пантера, и такой же опасный и дикий. Самый настоящий зверь. Не знаю, что нашло на меня, не знаю, зачем я это сделала, но я спустилась по лестнице и вышла из дома вслед за ним, я хотела понять, зачем этому мужчине посереди ночи выпрыгивать из окна в сад. Я тихонечко кралась сзади, босиком в тоненькой ночнушке, найденной мною в одном из чемоданов.
Как тихо вокруг, только ветер шуршит в кронах деревьев и в сухих лепестках поникших роз. Он треплет мне волосы и холодит кожу. Оглянулась на дом, прикидывая, как быстро смогу добежать обратно, но не кинулась прочь, а пошла за ним следом дальше. Меня трясло от любопытства и…и от какого-то предвкушения, что я могу узнать какую-то важную тайну, что-то скрытое об этом человеке, что-то, что поможет мне в будущем. Какая ясная сегодня ночь. На темно-черничном небе светит яркая россыпь звезд, и полная луна нежным золотом освещает дорожку, забор и кустарники с засохшей листвой. Около дома горят темно-оранжевые фонари, но в самом саду царит полумрак.
Как же здесь сыро и прохладно, несмотря на дневную жару, как будто именно в этом месте собралась вся сырость и влага мира. Меня бросило в дрожь то ли от холода, то ли от какого-то суеверного страха. Мужчина направлялся к статуе и к маленькому пруду, а я, крадучись, шла за ним по пятам. В нос забивался запах затхлости и плесени. Он…он напоминал мне запах кладбища…как и статуя женщины, раскинувшей руки в разные стороны, словно манящей в свои объятия, со склоненной головой и скрещенными стыдливо ногами. На ней как будто надето свадебное платье, и развевающаяся фата окутывает ее стройное тело, в одной из раскинутых рук зажата роза…
Луна так отчетливо и ярко освещала эту статую…а я присмотрелась к ней и вся похолодела, вся стала мраморно-закаменелой, как и изваяние передо мной…потому что мне казалось, что это стою я сама. Статуя походила на меня как две капли воды. Наверное, я закричала бы от ужаса…но меня настолько сковало лютью, что я не могла пошевелиться. Потому что Хан остановился у подножия…памятника? Теперь эта жуткая статуя напоминала мне кладбищенский памятник. Мужчина прерывисто и тяжело дышал, его лицо исказилось, как от боли, он протянул руку и тронул щеку статуи, словно вытирая с нее слезу. И только тогда я вдруг поняла, что с неба срывается дождь. Но как? Только что на нем не было ни облака. А теперь вдалеке все затянуто черной пеленой, и поблескивают стальные зигзаги молний. Мужчина ласкал лицо изваяния грубыми пальцами, ласкал нежно, любовно, вытирал капли, трогал губы, а потом заорал и упал на колени.
— Я…ищу тебя! Я настолько безумен, что не прекращаю тебя искать!..Почти нашел, слышишь? Нашел… и не могу, не могу. Мне больно, птичка…мне так адски больно. Я задыхаюсь…сегодня я снова задыхаюсь без тебя!
Он вдруг начал рыть землю руками, и я в отчаянии застыла… а когда он начал запихивать эти комья себе в рот, я чуть сама не заорала и попятилась назад. По его лицу текли слезы, и они были черные из-за грязи, потому что он стоял на четвереньках и жрал землю. Горстями запихивал ее в рот, давился, хватался за шею и все равно напихивал эти комья в свой широко открытый рот, они вываливались обратно, а он раскачивался на четвереньках и выл, как животное.
Это было самое ужасное из всего, что я когда-либо видела в своей жизни.
И вдруг он меня заметил, повернулся ко мне с бешено расширенными глазами, встал с колен и пошел на меня, скованную ужасом до полного паралича. Подошел вплотную. Грязный, с черными потеками на подбородке, со ртом, испачканным землей.