Падение Башни

Нина струсила. Вот, что она сделала. Предпочла носить розовые очки, вместо того, чтобы смотреть на реальный мир. И Нина этого не понимала. Когда она превратилась из тайного правителя, коим была на сумасшедших землях, в труса, прячущегося за чужие спины? Разнежили они тебя, Нина, а ты с удовольствием поддалась этой возможности. Возможности перестать решать судьбы людей, предоставив это дело другим. Они пачкают руки кровью, а ты делаешь вид, что ты тут ни при чем. Не твои ведь руки покрывает засохшая коричневая корочка, пахнущая металлом. Ты предоставила им принимать решения вместо себя, и все привело к тому, что еще больший хаос вошел в их жизни. В лечебнице все играли по твоим правилам, хоть сами того и не знали. Но ты дарила им порядок, наказывала тех, кто сеял семена раздора, наводила страх на само зло, чтобы знало свое место. Нет, ты не избегала жертв. Но их было гораздо меньше, чем сегодня. Разумеется, там не было криминальных лидеров и садистов вроде Дэсмонда, но давай не будем делать себе поблажки из-за возраста. Дети вроде Дина, которого ты вздернула на штанах, вырастут как раз в твоих нынешних друзей. Разве не так?

Голову Нины разрывало от возможных исходов, и самобичевание доставляло какое-то этическое наслаждение. Нина наказывала себя за невмешательство, и понимала, что заслужила это. Может, она даже поморит себя голодом в наказание или лишит себя радости плотских утех. Но взглянув на Эрика, она поняла, что только что смолола глупость.

– Посмотри на меня, – Эрик приподнял ее подбородок.

Он словно слышал все ее мысли и спешил утешить.

– Это не твоя вина. Ясно? Карим виноват. И только он! Никто из нас никогда бы не решился на то, что сделал он. Он безжалостно убил сотни невинных людей.

– Я могла это предотвратить, – еще тише прошептала Нина.

– Не могла, раз не предотвратила. Не требуй от себя слишком многого!

– Ты не понимаешь… я стала меньше слышать Их…

Взгляд Нины устремился куда-то вдаль, словно она пыталась найти своих «Друзей».

– Но ведь это хорошо! – улыбнулся Эрик.

Нина тяжело вздохнула.

– Они открывали мне дверь, – ответила она задумчиво, – чем громче Они шептали, тем шире она была…

Эрик почувствовал, как Нину захлестнуло сожаление о потере талантов. Он понимал, что это был непростой выбор для Нины, возможно, она даже никогда не думала, что ей предстоит подобный выбор. Быть здоровой без необъяснимых способностей или уметь видеть и слышать далеко, будучи сумасшедшей? Нина хотела избавиться от Монстров, но что если Они уйдут только вместе с ее талантами? Что будет тогда?

Эрик уже имел ответ, и он был тверд.

– Если твои ненормальные друзья исчезнут вместе со способностями, то к черту их всех! Ясно тебе? – сказал он, и в его словах снова слышалась та непоколебимость, которую Нина так любила, и которая так разнежила ее.

Нина натянуто улыбнулась. Она была плохой актрисой, Эрик много раз говорил ей об этом, и фальшь улыбки была тут же распознана. Грусть в глазах Нины говорила все за нее: Нина не хотела прятаться за отвагой Эрика, она хотела руководить судьбами сама, но как она это сделает, если потеряет способности?

Нина легла обратно на грудь Эрика и впервые задала вопрос:

«Где же Вы?»

***

Вокруг стоит громкий щебет птиц, ветер колышет ветви деревьев, где-то вдалеке слышно яростное течение реки. Ее нос замерз, а на плечах лежит колючий плед. Ярко пахнет остывающим кофе, к которому присоединяется еще один знакомый тяжелый аромат дымящейся сигары. Все это говорит о том, что Нина не здесь. Она снова в гостях в его мире.

Нина открывает глаза. Он сидит к ней спиной в плетеном кресле, в таком же, как и она. Между ними круглый садовый стол, такие делают ремесленники в деревнях. Чашка кофе и сигара в пепельнице, он изредка припадает губами то к первому, то ко второму.

Нина осматривается. Они сидят на веранде дома, части которого Нина то и дело видит в своих снах, но никак не соберет воедино. Перед ними густой сосновый бор, голубое небо наверху. И больше ничего. Никого.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он своим металлическим басовитым голосом.