Падающие огни (СИ)

Он крепко обнял её, одарив запахом пожухлой листвы и чем-то ещё, что напоминало о кладбищах, шепнул “я соскучился” и сел напротив. В руках картонный стаканчик с эмблемой кафе. Мируна с тревогой смотрела на залёгшие тени под глазами мужа и опущенные уголки губ и ощущала такой родной запах гвоздики от его кофе.

— Как курсы в Италии? У тебя теперь ворох идей?

Пусть Себастьян и выглядел немного отстраненным, но он всегда интересовался её делом и всем, что с ним связано. Мируна похлопала по альбому с тканями и эскизнику.

— Эта была изумительная поездка. Жаль, я не успела к похоронам, но как назло все билеты раскупили. Как всё прошло?

Себастьян прекрасно понимал, что она спрашивает не о самих похоронах, а о матери и дяде. Дело всегда в семье. Особенно в случае всех Альбу.

— Терпимо.

— Бенджамина не было?

— Нет.

Себастьян отвечал слишком коротко и глухо. Его тёмные волосы растрепались после шлема, а куртка была плотно застёгнута, словно он уже собирался уходить. Мируна знала, что в такие моменты мучить его расспросами бесполезно. Но она чувствовала, что его беспокоит что-то ещё. Он смотрел куда-то за её плечо и барабанил пальцами по столешнице из тёмного дерева.

— Он наверняка…

— Он не отвечает мне.

— О.

— Молчит с утра. Сначала хоть просто гудки, а теперь вообще недоступен. В баре нет, здесь тоже.

В его словах слышалась горечь. Между братьями всегда существовала некая связь, в которую Мируна никогда не лезла. Её природа для неё оставалась мутной и непознанной, но на каком-то едва ощутимом уровне они могли улавливать отголоски вибраций друг друга.

Она прекрасно помнила один из вечеров, когда они только начали встречаться. Тогда Себастьян встрепенулся и сказал, что нужен брату. Немедленно. Мируна испугалась за него — он метался по дому, как в клетке, названивал Бенджамину снова и снова. Тот не отвечал.

И они поехали ночными тёмными дорогами по городу сквозь свет фонарей. Себастьян стискивал пальцы на руле и молчал всю дорогу. Даже без привычной музыки, которая обычно вибрировала в салоне.

Бенджамин нашёлся у задней двери подвального клуба. Он цеплялся за кирпичные шершавые стены, ошалевший от какой-то дряни, смешанной с алкоголем. Телефон оказался разбит и выкинут в мусорку поблизости, сам он мёрз в тонкой футболке. Не помнил, как здесь очутился и что делал. С отчаянием кинулся к брату и хватался за него, шепча:

— Не уходи. Не оставляй меня одного.

— Я рядом. Всегда буду рядом.

Всю дорогу до дома он просидел на переднем сиденье, а его руки подрагивали, словно жаждали коснуться Себастьяна.

Наутро Бен снова был привычно весёлым и говорливым. Варил кофе и ничего не помнил о прошлой ночи. Мируна тогда узнала, что он время от времени страдает лунатизмом. Обычно всё ограничивалось прогулкой по квартире, но иногда Бенджамин терялся в тенях ночи, вёл себя, как обычный человек, вполне спокойно говорил с незнакомцами.

И не помнил наутро ничего из того, что было.

Мируна потом спросила у Себастьяна, как он понял, что с Беном что-то не то. Тот поднял брови в явном удивлении.

— Я не знаю. Правда. Но время от времени мы просто знаем, что нужны друг другу.

И сейчас Бен если и не был в беде, то точно не совсем в порядке. Иначе бы Себастьян не пил уже третью чашку кофе, принесенную от стойки, и даже не замечал этого. Набирал в очередной раз что-то в телефоне, наверняка рассылку друзьям и знакомым.

Себастьян умел бесшумно появляться.

Бенджамин так же исчезать. Сам того не замечая.

Мируна быстро допила кофе, убрала альбом с тканями в кожаный коричневый рюкзачок и взяла Себастьяна за руку, утягивая за собой к выходу.

— Поехали. Мы его обязательно найдём.

— Я на мотоцикле.

— Ничего страшного. Кто-то из нас потом доберётся своим ходом.

В конце концов, Мируна не могла быть спокойной, когда что-то тревожило Себастьяна.

Осень в Бухаресте текла запахом земли после дождя, дымом от подожженной листвы и чем-то смолистым. Она распускалась красным и оранжевым, путалась в шерсти свитеров и мягких шарфах. Прохлада и шорох листьев.

Себастьян знал, что Мируна любила ездить с ним.

В хорошие дни, когда воспоминания не резали до лёгкого безумия, она шутила, что сотрудники никогда не привыкнут, как их большой начальник приезжает к офису на байке. Себастьян для таких случаев специально сохранил найденную на просторах интернета картинку с двумя миллиардерами.

Простые джинсы и свитера, никакой вычурности. Мируна легонько и для вида обижалась, а потом снимала мерки для новых брюк с какими-нибудь косыми линиями или необычным покроем.

В плохие дни она подолгу молчала, без сил глядя на кусочки ткани с тёмными пятнами от тихих слёз. Тогда он тянул её за собой — к крепкому ветру и тишине дорог. Мируна прижималась к нему, льнула своей болью и всё равно рассыпалась в руках. В такие дни ему казалось, он не удержит её.

Себастьян никогда не выбирал смерть.

Только она снова и снова отнимала самых близких.

Первым стал отец, разбившийся в авиакатастрофе.

Второй — малышка Делиа, навсегда попранная смертью в три года.