Падает снег

Было ясно как божий день, что Максим против преждевременной связи, хотя и сам пуританством не болеет. Я знаю: ему важно, чтобы это случилось не как толчок слепой страсти, а как обдуманное и взвешенное решение. А пока я к нему не привыкну, это невозможно. Андрееву, видимо, хочется нормальной близости, а не такой, когда он чувствует себя насильником или садистом. Чтобы унять свои желания, я обычно погружалась в чтение: благо, у Максима дома отличная библиотека, где нашлось много чего мне по душе.

В настоящее время Максим сидел в своем излюбленном темно-синем вельветовом кресле и ремонтировал недавно приобретенный взамен старого приемник, который, несмотря на раскрученный бренд фирмы и всю навороченность, забарахлил спустя месяц. Вот так всегда. Телевизора в квартире не водилось, что, естественно, являлось колоссальным достоинством в моих глазах. Не могу себе представить Андреева, проводящего вечера перед зомбоящиком за просмотром новостей и телепередач… Это нечто из параллельной вселенной.

Я некоторое время молча наблюдала за тем, как Андреев сосредоточенно орудует небольшой отверткой среди пластинок черной пластмассы, схем и проводов, разложенных у него на коленях, затем поднялась и сходила в соседнюю комнату-библиотеку. Там взяла книгу, которую начала читать еще в позапрошлый раз – сборник новелл Эдгара По. Усевшись обратно на диван, откинула страницы на закладке и принялась старым способом успокаиваться с помощью чтения.

Чем больше Андреев был поглощен своим делом, каким бы оно ни было – ремонтом, уборкой или готовкой, – тем больше он забывал о моем присутствии в его квартире, и тем больше мне хотелось ему об этом напомнить. Причем напомнить так, чтобы он не смог не отреагировать. Вы понимаете, о чем я. Спровоцировать его. И плевать, что потом мы оба пожалеем. Не могу позволить, чтобы его внимание было приковано не ко мне. Начинаю ревновать его буквально ко всему и места себе не нахожу. А ему хоть бы хны. Сидит себя и занимается другими делами. Не мной!

После того, как я прочла несколько новелл и остановилась на «Виллиаме Вильсоне», Максим уже завершал сбор приемника в единое целое.

– Тот парень, которого я обогнал на катке, – начал Максим, поднимая страшные черные глаза на меня, – что тебя с ним связывает?

От моего ответа зависело многое. И, признаться, меня застали врасплох.

– Теперь – ничего.

Он кивнул сам себе.

– Это меня устраивает.

– Знаешь, – я отложила книгу, решаясь на важный разговор, – до сих пор никак не могу поверить, что все то время, что я тебя знала, ты притворялся. Особенно с момента твоего визита на нашу квартиру.

– А я и не притворялся, – ответил Андреев.

– Да неужели? – немного теряя самообладание, спросила я. – А как же смех, твой смех, такой заливистый и детский? Эти робкие улыбки, которыми ты одарял меня каждую минуту? Я больше ни разу ничего подобного не наблюдала с тех пор, как… сам знаешь, что.

– Ты совсем уж из меня чудовище не делай, – улыбнулся Максим. Меня передернуло. – Я испытываю все нормальные эмоции, в этом у меня недостатка нет. Только при ком-то чужом я их стараюсь выражать так, чтобы людям было привычно. Чтобы не пугать их.

– Значит, тебе…

– Мне было приятно с тобой с самого начала, – перебил он мою догадку. – И да, смущение я тоже испытывал, и еда мне твоя действительно понравилась, если тебе это важно.

Я была настолько ошарашена, что чуть не начала нести всякий бред. В носу защипало, подгоняя к глазам слезы умиления, готовые вылиться из меня вместе с неуместными признаниями. Но спасло меня от этого следующее обстоятельство.

К тому мгновению, как я растрогалась, Максим полностью собрал приемник и щелкнул каким-то тумблером, чтобы проверить качество звука, до того хрипевшего. Чистая, звонкая музыка наполнила всю квартиру и, казалось, весь мир. Эту песню невозможно было не узнать тому, кто хоть раз смотрел «Криминальное чтиво».

It was a teenage wedding, and the old folks wished them well

You could see that Pierre did truly love the madamoiselle

Спустя несколько секунд, коротко переглянувшись, мы с Андреевым плясали так же безбашенно, позабыв, кто мы и где мы, и полностью вкладывая себя в каждое движение, как и герои фильма. Я ощущала себя не менее чем Умой Турман, а он, несомненно, стал моим Траволтой. Двигался Максим поистине неплохо, умело используя каждую мышцу природой данного тела.

They furnished off an apartment with a two room Roebuck sale

The coolerator was crammed with TV dinners and ginger ale,

But when Pierre found work, the little money comin' worked out well

"C'est la vie", say the old folks, it goes to show you never can tell