P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье

Чтобы справиться с гневом, я прибегала к общепринятым в таких случаях средствам: записалась в тренажерный зал, посещала церковь, брала сеансы терапии и проводила много времени, делая покупки в торговом центре. Там продавалось все, что мне было нужно: шоколадные батончики с мюслями, суперудлиняющая тушь для ресниц, босоножки с ремешками, отделанными леопардовым мехом, и солнцезащитные очки. После примерки десятой пары я нашла очки в черепаховой оправе, которые очень шли к моему лицу, насколько я могла судить, глядя в десятисантиметровую полоску зеркала. Я повернула их, чтобы взглянуть на цену: 19,99 долларов, отличная цена. Я поправила свои собственные очки, сдвинутые на лоб, Ральф Лоренс, которые стоили мне целых двести долларов. Первой мыслью, мелькнувшей у меня в голове, было: их можно украсть .

Мысль появилась неожиданно, как грабитель в темноте. Я попыталась отогнать ее прочь, но она не желала покидать меня, блокируя другие мысли. Их можно украсть . Это было смешно. Мне не нужны солнечные очки, и я могу позволить себе потратить 19,99 долларов. Я поискала вокруг камеры безопасности и не увидела ни одной. Десятки вращающихся стоек со сверкающими ожерельями и украшенными драгоценными камнями ободками на голову идеально закрывали меня от сотрудников магазина, дежуривших у входа. Я прикоснулась к черному бархатному колье с серебряным черепом, сверкающим как сказочные колокольчики. Я подумала, даже если здесь есть камеры и кто-то наблюдает за залом, они вряд ли обратят внимание на миниатюрную, хорошо одетую сорокавосьмилетнюю домохозяйку с полной тележкой товаров.

Внезапно я почувствовала стеснение в груди. Склонившись над корзиной, я сжала очки так сильно, что, казалось, они сломаются в моей руке. Да что со мной такое? Как я могла всерьез планировать кражу чего-либо? Я – мать двух сыновей, которые оказались бы в большой беде, если бы меня поймали на воровстве. Я вздрогнула, потому что мысль стала казаться еще более соблазнительной. Возьми их, возьми их – посмотри, как они тебе идут . Я оглянулась назад, посмотрела по сторонам, как хитрая кошка, преследующая свою жертву. С той же кошачьей ловкостью я расстегнула молнию своей сумочки и спрятала очки рядом с бумажником. Мое сердце выскакивало из груди. Я расправила плечи и зигзагами пошла к кассе, продолжая загружать свою корзину всем, что могло бы пригодиться.

– С вас 219,79 долларов. Записать на ваш счет? – голос кассирши звучал, как из консервной банки.

У меня внутри все перевернулось.

– Извините, – прохрипела я, – Сколько?

Дыши, скомандовала я себе, просто дыши. Если тебя поймают, признайся. Скажи, что, когда ты убирала очки в свою сумочку, ты думала это твои собственные. Им придется поверить, что женщина, потратившая целое состояние в их магазине, искреннее ошиблась .

– 219,79 долларов, – повторила кассирша, протягивая руку. – Мэм? Записать на ваш счет или заплатите наличными? – зевнула она.

– «Visa», пожалуйста, – еле слышно пропищала я.

У меня перед глазами возникла моя фотография на первой странице «Миннеаполис Стар Трибун»: «Разведенная женщина крадет солнцезащитные очки, чтобы вернуть бывшего мужа».

Подписав чек, я переложила мои покупки назад в корзину и направилась к выходу. Выскочив за порог, я вышла на солнце и почувствовала прилив спокойствия, как только увидела свою машину. Я направилась на стоянку, но меня остановила рука больше перчатки вратаря, внезапно толкнувшая меня в плечо. За спиной был слышен писк и бормотание радиопомех, и еще до того, как я обернулась назад, я понимала, что это была рация. Меня арестовали. Вышитые белыми нитками буквы ОХРАНА на бордовом жакете подтверждали это. Мне показалось, что я падаю за борт в цунами. Я вцепилась в тележку с покупками, как будто это была моя спасательная шлюпка.

– Простите, мэм – С рыжим редким пушком над верхней губой, он определенно был не старше двадцати двух.

– Вы уверены, что заплатил за все, что взяли? – Он осмотрел пакеты в моей тележке.

Мимо нас, опустив голову, торопливо прошел другой покупатель. Я пыталась ответить ему, но не могла произнести ни звука. Поднеся рацию ко рту, он пристально смотрел мне в лицо и ждал, придерживая рукой мою тележку.

Мой мозг лихорадочно подыскивал слова или фразы, которые могли бы меня спасти. Гнев . Рассердись! Для меня не было ничего проще.

– Конечно, я за все заплатила! – последовал мой ответ. – Вам показать мой чек? – я обиженно выставила вперед подбородок, но вместо уверенности в своей правоте почувствовала, как мой подбородок задрожал, словно голова китайского болванчика на приборной панели.

Он вздохнул и убрал рацию в чехол, висящий на бедре.