Озерный дух

      Тина засмеялась, а волховец чуть ли не жмурился от удовольствия, слушая ее смех, звучавший перезвоном хрустальных колокольчиков. Затем, пристально глядя ей в глаза, взялся за подол сарафана и снял его. Девушка не противилась, закусив нижнюю губу, смотрела ему в лицо, наблюдая за сменой эмоций. Волновалась, что не понравится мужчине, вдруг в ней что-то не так, не то. За сарафаном последовала и мокрая рубашка. Одежду Назар резким сильным броском отправил на берег. А сам осторожно, чтобы не спугнуть прекрасную обнаженную женщину, положил ладони ей на талию, поглаживая нежную кожу пальцами. Медленно провел руками вверх, к высокой упругой груди, соблазнительно видневшейся над водой.

      Тина, опустив голову, с удивлением и восторгом смотрела, как мужские ладони обхватили полные полушария, потерли розовые вершинки, заставив ее охнуть от удовольствия. Подивилась контрасту ее светлой кожи и шершавых, смуглых, с выпуклыми венками огрубевших рук Назара, которые начали оглаживать и мять ее грудь. Она вцепилась в его предплечья — ноги почему-то ослабли от небывалого томления и жара внизу живота — затем потрясенно, неуверенно посмотрев ему в глаза, выдохнула:

      — Назар... — и в следующий миг оказалась у него в руках, прижимаясь к крепкой груди, обвивая ногами его за бедра.

Воин, поддерживая под ягодицы свой бесценный трофей, поспешил из воды. Его распирало от желания, он чувствовал, как мокрая ткань трется о возбужденную плоть, причиняя дополнительные мучения. На берегу он замер, потому что Тина неожиданно погладила его горбатую спину. Сперва решил, что она с отвращением оттолкнет, как бывало не раз, стоило ему раздеться перед случайной любовницей, но лесная красавица продолжала знакомиться с его телом, кажется, не замечая уродства, дальше и вовсе — лизнула местечко между шеей и ключицей, словно пробуя на вкус. И хотя волховец не знал, вдруг дочь Нептуна питается человечиной, подобно некоторой нечисти, ему уже было все равно. Ради своей зазнобы он готов самолично себя посолить и поперчить, чтобы ей вкуснее было.

      Назар опустил драгоценную ношу на траву, содрал с себя белье и замер, заметив нескрываемое любопытство в глазах Тины, восторженно невинно откликавшейся на его ласки, чем лишь добавляла счастья мужчине. На берегу озера, в окружении гор и под лазурным небом два одиночества наконец обрели друг друга. Нежные ласки, хриплые стоны и ветер-проказник, касавшийся обнаженных тел…

Обхватив ладонями лицо Тины, Назар смотрел ей в глаза, врываясь в ее лоно, упиваясь ощущениями и наслаждаясь ее горячим откликом. Они подошли друг другу идеально, соединились как две половинки одного целого. И даже достигнув вершин удовольствия, не могли разорвать объятий и взглядов, слушая биение двух сердец в унисон.

Закат сначала позолотил небосвод и горные вершины, затем раскрасил их во все оттенки красного цвета, а счастливые влюбленные, словно ложка в ложке лежали на траве. Мужчина крепко обнимал свое сокровище, а женщина, казавшаяся хрупкой у него в объятиях, целовала его ладонь, держа ее обеими руками.

      В сумерках Назар, потершись носом о золотистую макушку Тины, тяжело вздохнув, пошевелив прядки волос, с болью в сердце пробормотал:

      — Мне надо возвращаться, родная.

      — Уже? — испугалась женщина, сжав его запястье.

      Ее откровенное нежелание расставаться добавило воину боли и в тоже время согрело сердце.

      — Да, — уверенно ответил он, потом, с неохотой отстраняясь, добавил твердо: — Я вернусь... когда смогу.

      Назар оглянулся только раз, перед тем как кусты скрыли его от печальных глаз, умолявших остаться. Непоседа-ветер донес ему тихое обещание:

      — Я буду ждать... Всегда…

Глава 8

      Тина, окруженная тесным кольцом любопытствующих призрачных женщин, нахмурившись, усердно искала любимого в зеркале мира.

       — Нет, и здесь нет. Да куда ж он подевался-то? — она почти простонала от отчаянья, едва сдерживая слезы.

      — Паршивец горбатый! — словно выплюнула Мири, положив здоровые бесплотные кулаки в округлые бедра. — Нет, ну ты посмотри, а выглядел таким порядочным. А сам-то, сам... сделал дело — и ищи-свищи его теперича по миру. Растлитель молоденьких девиц...

      Последнее замечание заставило Озерную Деву посмотреть на подругу с укоризной, а затем хихикнуть:

      — Ой, Мири, уморила! Скорее меня так назвать можно. Уж больно разница у нас в возрасте выдающаяся.

      Не слушая ее, парочка призраков заголосила:

      — Обесчестили-и-и, погубили-и-и, невинность забрали-и-и...

      — Хозяюшка, да ты ж почти младенчик среди ваших, водяных, мира-то и не видала, — запричитала другая призрачная кумушка, ласково, с демонстративным сочувствием поглаживая по золотистой макушке Духа, не обращая внимания на ладонь, частенько проходившую сквозь призрачную голову. — А этот барон за свои тридцать лет уж поболе твоего повидал. Да испытал. Да и девка ты, а он мужчина, потому весь спрос с него...