Озерный дух

      Тина поджала губы, разглядывая «умудренную опытом матрону», которая утопилась с полсотни лет назад, будучи семнадцати годочков от роду. Под раздраженным взглядом голубых глаз советчица стушевалась и скрылась за белесые спины своих подружек по несчастью.

      — Совратили-и-и, нашу горлицу убили-и-и, ребеночком охомутали-и-и... — продолжили голосить те же «спевшиеся» навьи наперебой и явно не вдаваясь в смысл собственных стенаний.

      — Каким ребеночком? Вы о чем? Они ж несовместимые... — насмешливо заметила Мири. Потом, видимо, вспомнив о причудах рождения дочери Нептуна, всполошилась: — Или я чего-то не знаю? Или ты от подруги скрываешь? Или...

      — Боги... — простонала Тина, закатывая глаза от раздражения и усталости. — Папа, ну куда ты меня отправил?..

      — Чужак, идет, — зашептал ветер Духу на ушко. — Чужак идет… совсем близко.

      Озерный Дух встрепенулась и, сверкнув счастливыми глазами, поспешила к берегу.

      — Ты чего это? — кинулись за ней призраки.

      — Назар едет! — радостно сообщила им Тина.

      — Рыба! Рыба! Рыба! — заметались русалки и уже через пару минут выбросили из воды несколько рыбин.

      Обернувшаяся Хозяйка, переглянувшись с Мири, расхохоталась, затем утопленница, грозно рыкнув, начала разгонять любопытных навий и русалок.

      Приближаясь к озеру верхом на коне, барон Черный сначала почуял вкусный запах жарящейся рыбы, а когда вышел из кустов на берег, увидел свою зазнобу, стоявшую у костра и мявшую ткань сарафана, нервно сжимая кулаки.

      Всадник спешился, внимательно разглядывая Тину, читая эмоции на прелестном личике, затем подошел к ней. Пару мгновений оба стояли, не решаясь на следующий шаг, а потом метнулись друг к другу в объятия.

Назар, обхватив лицо ненаглядной, целовал ее щеки, губы, веки и шептал:

— Родная моя, хорошая, прости, не смог раньше приехать. С ума сходил без тебя, день-деньской мечтал о встрече.

      А Тина, жмурясь от накала страстей, покоряясь его напору и силе, вторила:

— Я ждала, так ждала! Всегда буду ждать!

      Губы влюбленных соприкоснулись в горячем поцелуе, Назар и Тина долго не могли оторваться друг от друга. Казалось, теперь их разделить могло лишь что-то непреодолимое. Не только страсть в них сейчас пожаром горела, а голод души изводил желавших согреться в тепле друг друга мужчину и женщину. Коснуться, ощутить, что снова вместе. Когда воздух в легких закончился, они так и стояли, прижавшись, не в силах разомкнуть рук и отстраниться.

Но сумерки неизбежно опускались на дивный край.

      Назар вздохнул, поцеловав в щечку любимую, осторожно освободился из ее рук и направился к коню.

      — Неужели все? И ты уезжаешь снова? — испуганно вскрикнула Тина.

      Барон обернулся, с нежностью посмотрев на нее, отрицательно покачал головой и ответил:

      — Нет. Просто осень пришла, боюсь, моя желанная, что попку свою застудишь... из-за игрищ наших.

      Озерная Дева удивленно замерла, наблюдая, как Назар снимает длинный сверток, что был приторочен к крупу коня. Потом, раздевшись до нижних штанов, он соорудил из веток и огромной холстины походный шатер, внутри коего расстелил красивый толстый ковер с рисунком из удивительных животных и цветов.

      Волховец взглянул на лестную красавицу и усмехнулся, показывая на рукотворный шатер:

      — Теперь у нас есть домик. Только наш.

      Тина, затаив дыхание, переполненная эмоциями, неуверенно шагнула к жилищу, наклонилась и залезла внутрь. Потрескивающий рядом костер давал и свет, и тепло, ковер оказался мягким на ощупь. Пахло шерстью и начавшими опадать листьями.

      — Так красиво... — шепнула восхищенная девушка. Затем вытерев слезу, добавила. — Спасибо за наш дом.

      Агатовые глаза Назара подозрительно заблестели, но лицо оставалось, как обычно, бесстрастным, а тело напряглось, выдав Хозяйке, что ненаглядный не остался равнодушным к ее словам. Он почти рухнул на колени перед входом в шатер и, положив ладони на мускулистые бедра, хрипло попросил:

      — Ну, хозяюшка моя, покормишь своего мужчину?

      Тина на четвереньках скользнула к Назару, крепко обняла за шею и поцеловала в колючую от щетины щеку.

      — Конечно, родной мой.

      Ужинали они вместе. Как и в прошлый раз, девушка отщипывала рыбку маленькими кусочками, сидя у барона на коленях, а он жадно ел, сказав, что с самого утра маковой росинки во рту не было. А уж после, лениво отправляя в рот лесные ягоды, наглаживал бедра своей красавице.

      Потянулся к котомке, которую у входа оставил, достал бархатный мешочек с завязками и прямо на колени любимой вывалил огромное, по меркам людей, богатство: ожерелье сапфировое, серьги с теми же каменьями, да колечки.

      — Хочу чтобы ты носила, к глазам твоим пойдет очень... — тихо, с хрипотцой, взволнованно вымолвил он.

      Тина, разглядывая подношение, не знала, что сказать ожидавшему ответа мужчине.

      — Назарушка, не могу я это носить, — наконец вздохнула.

      — Почему? — нахмурился он.

      Озерная Дева решила наглядно показать. Надела одно из колечек, отвела руку и сделала ее бесплотной. Кольцо упало на колени девушке, уныло шепнувшей:

      — Я же дух... большую часть времени.