Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Столкнувшись лицом к лицу со своими собственными отличиями от Расы, Кассквит тоже это видела. Культура прошла долгий путь к минимизации этих различий, но не смогла их устранить. Она размышляла, стоит ли спросить Йоханнеса Друкера, находит ли он ее привлекательной, и стоит ли использовать утвердительный ответ, если она его получит, чтобы начать спаривание. В конце концов, она решила не спрашивать. Ни одно из его слов не показывало, что ему это может быть интересно. Как и его репродуктивный орган, который мог быть более точным — или, по крайней мере, менее обманчивым — индикатором. Выходя из купе, она задавалась вопросом, понравится ли ее решение Джонатану Йигеру.

Он молчал, когда она вернулась в купе. Он не спросил ее, спаривалась ли она с пленным немцем. Как будто он не хотел этого знать. Ни о чем другом ему тоже особо нечего было сказать. Кассквиту это было безразлично. Она привыкла разговаривать с диким — но не слишком диким — тосевитом почти обо всем. Она чувствовала себя опустошенной, одинокой, когда он так мало отвечал.

Наконец она решила посмотреть правде в глаза. “Я не спаривалась с Йоханнесом Друкером", — сказала она.

“Хорошо", ” ответил Джонатан Йигер, все еще не проявляя особого оживления. Но потом он спросил: “Почему бы и нет?”

“Он не проявил особого интереса, — ответил Кассквит, — и я не хотел делать тебя несчастной”.

“Я благодарю вас за это", ” сказал он. “Я благодарю вас за то, что вы подумали обо мне.” Он поколебался, затем продолжил: “Знаете, вам тоже следует подумать о себе”.

Кассквит думала о себе — как о члене Расы, или как о самом близком приближении к члену Расы, каким она могла быть. Она мало думала о себе как о личности. Ее не поощряли много думать о себе как о личности. Она сказала: “Не кажется ли вам, что дикие тосевиты — особенно дикие американские тосевиты — слишком много заботятся о своих личных проблемах и недостаточно заботятся о проблемах своего общества?”

Он пожал плечами. “Я ничего об этом не знаю. Но если отдельные люди счастливы, как может общество быть несчастным?”

Большие Уроды умели переворачивать все с ног на голову. Раса всегда думала об обществе в первую очередь: если бы общество было хорошо упорядочено, то люди были бы счастливы. Сначала посмотреть на отдельных людей… вероятно, это был признак американских тосевитов с их манией подсчета рыл. “Знаете ли вы, что вы подрывник?” она спросила Джонатана Йигера.

Когда его глаза сузились, а уголки рта приподнялись, она ответила на его веселье, даже если не смогла воспроизвести выражение его лица. Генетическое программирование, подумала она. Это не могло быть ничем другим.

Он сказал: “Я надеюсь на это. Что касается нас, тосевитов, то многое в Расе могло бы пригодиться для подрывной деятельности”.

Если бы он сказал это, когда впервые поднялся на звездолет, она была бы в ярости. Но теперь она увидела, что у него был свой взгляд на вещи, отличный от ее. С его точки зрения, у нее начинала появляться своя собственная точка зрения. Она сказала: “Ну, ты уже на полпути к тому, чтобы разрушить меня". Они оба рассмеялись.

Будучи старшим научным сотрудником, Томалсс продолжал работать над самыми разнообразными проектами, некоторые из которых были его собственными, другие были поручены ему начальством. Оставаться занятым — вот что он получил за то, что был экспертом по Большим Уродствам. Конечно, его исследования Кассквита оставались важной частью его работы. Однако теперь, когда она стала взрослой, ему не нужно было уделять ей постоянное внимание, как тогда, когда она была детенышем.

Он все еще записывал все, что происходило в ее купе. Он будет делать это до тех пор, пока она жива (если только она случайно не переживет его, и в этом случае тот, кто его сменит, продолжит запись). Она была слишком ценным экземпляром, чтобы позволить каким-либо данным пропасть даром. Даже если бы Томалсс не смог оценить все это, какой-нибудь другой аналитик сделал бы это через годы или поколения. Гонке потребовалось бы много времени, чтобы выяснить, что заставило тосевитов отреагировать так, как они отреагировали.

Поскольку он так долго и так тесно участвовал в ее жизни, Томалсс все еще оценивал как можно больше необработанных данных. Общение Кассквита с Джонатаном Йигером научило его такой же сексуальной динамике Больших Уродов, как и где-либо еще. Эти взаимодействия также многому научили его о границах культурной идеологической обработки для тосевитов.

“Что ж, вы на полпути к тому, чтобы подорвать меня”, - сказал Кассквит дикому Большому Уроду за пару дней до того, как Томалсс просмотрел аудио и видео. Оба тосевита использовали свой лающий смех, так что Томалсс предположил, что она пошутила.

Слышать это было все равно больно, потому что он боялся, что за этим кроется правда. Ты не можешь вылупиться из яйца ционги, была пословица, более древняя, чем объединение Дома. Он сделал все возможное с Кассквитом и увеличил свои шансы превратить ее во что-то близкое к женщине Расы, не позволяя ей контактировать с дикими Большими Уродами, пока она не станет взрослой.