Ответ перед высшим судом

— Я что-нибудь придумаю. И достану схрон Стенькин. Это уже дело чести. Но не волнуйся, твое творение не пострадает.

На этом разговор и закончили.

Хмурый Градов проводил Пахомова и Лившица до ворот. Потом вернулся. У него был свой вагончик на территории стройки. Борис все чаще оставался в нем ночевать. Он не хотел отдаляться от своего творения.

А Геннадий Андреевич и Карл, отойдя от забора на несколько метров, остановились и посмотрели друг другу в глаза.

— Он сдаст нас, — первым заговорил Лившиц.

— Не думаю. Но помешает.

— И что делать?

— Нужно избавиться от него.

— Жалко… А вы на самом деле думаете, что коммунизм рухнет?

— Уверен. Но не сейчас. Война будет. Кровавее которой еще не было. Но мы победим. Только долго отходить будем. Десятки лет. А потом все изменится.

— Вы когда говорите все это, я вам верю на слово. И мне кажется, что Геннадий Андреевич Пахомов обладает какими-то тайными знаниями.

— Тебе это кажется, — криво усмехнулся директор и зашагал к служебной «Чайке».

Часть третья

Глава 1

Он проснулся резко. И не просто дернулся, а подпрыгнул. Будто началось мощное землетрясение, кровать тряхнуло, и его вместе с ней.

Илья вскочил и стал озираться. Он не понимал, где находится, до тех пор, пока не смог различить в темноте очертание предметов.

Он у госпожи Весенней.

Не на своей кровати, а на Лизином диване. В гостиной с дурацкой салатовой мебелью. Отрубился вчера во время разговора, не допив седьмую за день чашку кофе. В этом не было ничего странного, ведь Бердников сутки не спал. Как и в том, что Лиза не растолкала его и не выдворила. Ответила гостеприимством на гостеприимство. И не только оставила на диване, но и одеялом прикрыла.

Илья сунул руку в карман, достал телефон. Три утра. Это сколько же он продрых? Бердников не помнил, во сколько отключился.

— Илья? — услышал он тихий голос.

— А?

— Ты чего не спишь?

— Потерялся немного.

Он стал озираться, чтобы увидеть хозяйку квартиры, но тут почувствовал прикосновение. Лиза дотронулась до его плеча. Оказалось, она стояла совсем рядом. За его спиной.

— Я тоже потерялась, — сказала госпожа Весенняя, когда Илья развернулся к ней. — Проснулась, не понимая, где я. И мне так тревожно стало…

— Бывает.

— Нет, это неправильно, если ты находишься в своем доме. Должно, наоборот, прийти успокоение.

— Не забывай про свое состояние.

— Да я помню. И дело не в нем. Если ты намекаешь на травму и, как ее следствие, не совсем адекватное восприятие окружающего мира. Просто эта прекрасная квартира… Она… Ты только не удивляйся тому, что сейчас услышишь… Она не моя.

— Здрасьте, приехали!

Они все это время разговаривали шепотом, а тут Илья повысил голос. Он в ночной тиши прозвучал слишком громко. Лиза закрыла его рот ладошкой.

— Не нарушай покой, прошу, — проговорила она.

— Чей? — спросил Илья глухо. Он думал, она про соседей. Но не такие уж тонкие стены в современных домах, чтобы они просыпались от возгласов.

— Мой.

— Не понял…

— Когда я пять минут назад очнулась в темноте и тишине, мне стало жутко. Потом появились звуки, это ты встал. И глаза привыкли ко мраку. Я вышла из спальни, увидела тебя, окликнула. Ты ответил. Я тебя коснулась. Ты обернулся. И мне сразу стало спокойно. Именно в темноте, но не абсолютной, относительной тишине и рядом с тобой я почувствовала себя уютно, будто оказалась в материнской утробе. Вот она — гармония. Почти нирвана…

— Рад за тебя, — снова перешел на шепот Бердников. Но он спросонья всегда был не в духе, поэтому не смог удержаться от ворчания. — А вот я очень хочу пить и, если честно, есть. И это если умолчать о других физиологических потребностях.

— Все нарушил, — рассердилась Лиза и ткнула Илью кулачком в бок. — Иди в сортир. А я в кухню направлюсь. Поставлю чайник и разогрею для тебя кулебяку.

— Может, лучше картошки пожаришь? По словам Михаила-Матвея, она есть в холодильнике.

— Тебе надо, ты и жарь.

И потопала в кухню, хлопнув по включателю на стене, он светился синим. Когда зажглась многоярусная люстра, Бердников зажмурился. И тут же отключил половину ламп.

Сходив в уборную (или сортир, как выразилась госпожа Весенняя), Бердников проследовал в кухню. Лиза стояла у окна. Ни чайник, ни микроволновка не работали. Илья подошел к крану и налил себе воды. Выпил. Еще раз наполнив стакан, прошел с ним к окну. Встал рядом с Лизой.

— Что там интересного? — спросил он.

— Ничего.

— Почему же? Набережная «Круазетт» залита уютным светом. По реке баржа плывет, подмигивая нам красными огнями. Луна высоко стоит в небе, но вскоре начнет убывать…

Лиза рывком опустила венскую штору из бамбука.

— Это не моя квартира, — с нажимом повторила она.

— По документам — твоя.

— Это всего лишь документы.

— А личные вещи? Фотографии? Плюшевый Потапыч?

— Все это уберется в легковую машину. Загрузил, привез, расставил, рассовал, раскидал. Все!

— Кому все это надо и зачем? Загружать, привозить, расставлять, рассовывать, раскидывать?

— Не знаю, — беспомощно выдохнула госпожа Весенняя.