Отсчет пошел

— Думаю, что сейчас он пересечет границу и выйдет двумя квадратами ниже к шоссе на Моздок. Мы сейчас как раз туда и направляемся.

— Отлично. — Генерал встал с кресла, разминая затекшие конечности. — Постоянно держите со мной контакт по портативной системе связи. Я выезжаю к вам навстречу.

На лице дяди Вити явственно отразилось крайнее удивление, и он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но генерал уже отключил видеосвязь. Затем он не спеша допил остатки чая в стакане и нажал кнопку вызова. За дверью послышались шаги, и в комнату вошел сопровождающий старлей, прилетевший в Ставрополь вместе с генералом.

— Машина готова? — осведомился Гриценко.

— Всегда готова! — молодцевато ответил лейтенант. — Куда запрягать изволите?

— К чеченской границе! — коротко распорядился Гриценко и первым прошел мимо остолбеневшего лейтенанта к выходу.

Через пять минут от здания УВД отъехал могучий черный джип с генералом и водителем. Автомобиль круто развернулся и на полной скорости устремился на юго-восток — навстречу передвижному центру связи и слабому, почти неуловимому радиосигналу, принесшему долгожданный перелом в этой опасной игре с неведомым противником.

ГЛАВА 19

— Давай побыстрее, — в очередной раз распорядился генерал.

— Куда уж быстрее, Леонид Юрьевич, — привычно откликнулся старлей. — Тогда уж вам надо было не автомобиль брать, а ракету или на худой конец реактивный самолет.

— Ты, брат, не забывайся перед старшим по званию. Приказ для военного человека — закон. Прикажу развить первую космическую — разовьешь, никуда не денешься, распоряжусь дать две световые — выжмешь две световые, — беззлобно усмехнулся генерал.

— А как же старик Эйнштейн? — рассмеялся лейтенант.

— А старикам в армии делать нечего, — резонно возразил генерал, располагаясь поудобнее на заднем сиденье.

За окном мелькал пейзаж, настолько однообразный, что казалось, от того что километры шоссе стремительно проваливаются под колеса автомобиля, не меняется ничего, и они навеки застрянут под Ставрополем и никогда не доберутся до точки встречи. Гриценко встряхнулся, отгоняя невеселые мысли, и задумчиво продекламировал, не сводя глаз с дороги:

По камням струится Терек, Плещет мутный вал.

Злой чечен ползет на берег, Точит свой кинжал…

— Здорово, — восторженно улыбнулся лейтенант. — Это вы сами сочинили?

Генерал отрицательно покачал головой. Лейтенант понимающе кивнул:

— Да, чтобы так написать, надо, наверное, в самой Чечне повоевать, иначе не получится. У нас ребята оттуда возвращались — такие песни потрясные привозили, в десять раз лучше этой, да и мелодии просто за душу берут.

Гриценко усмехнулся:

— Ты прав, старлей. Автор этих строк действительно служил здесь и о чеченцах знал не понаслышке. А звали его Михаил Юрьевич…

— Михал Юрьич Помидорченко? Как же, знаю, — перебил его обрадованный старлей. — Это ж наш зам-потех бывший. Вот уж не думал, что он песни сочинять умеет. На вид — жлоб жлобом, а вот оно как…

— Михаил Юрьевич Лермонтов, — сухо отчеканил генерал. — Знаешь такого?

— А-а-а, — разочарованно протянул лейтенант и надолго замолчал, насупившись.