Отсчет пошел

Генерал рассеянно смотрел в полураскрытое стекло боковой двери, подставив лицо набегающему потоку ветра. Странно — все эти дни он, меряя шагами свой кабинет и салон самолета, каждую секунду нервничал, за что-то переживал, чего-то опасался, перед кем-то отчитывался и отчитывал других, и вот теперь, когда он впервые за много лет стремительно мчится навстречу реальной опасности, наконец-то он абсолютно спокоен. Он, конечно, уже не молод, но зато у него есть огромный жизненный опыт, который не вобьешь в голову даже самому способному бойцу самыми прогрессивными научными методами. Даже тогда, когда он смертельно волновался за группу «Д», в глубине души его постоянно свербило любопытство: как же повели они себя, наконец столкнувшись не с тренинговыми, а с вполне реальными противниками, автоматы которых заряжены не шариками с краской, а настоящими свинцовыми пулями? Конечно, им и до начала обучения приходилось сталкиваться с вооруженными врагами, но все это были лишь случайные стычки, да и выживали они в них в основном благодаря счастливой случайности. Что же почувствовали его сверхобученные бойцы теперь, когда даже случайно выпущенная свинцовая капелька способна мгновенно превратить их из почти что суперменов в беспомощных младенцев? Был ли это страх? Что ж, вполне может быть. Он помнил свою собственную первую боевую операцию, когда он, молодой офицер контрразведки, впервые принимал участие в задержании вражеского резидента. Боялся ли он тогда? Конечно, боялся, чего же хитрить перед самим собой! Генерал внутренне усмехнулся, вспомнив, как память тогда услужливо подсовывала ему фрагменты из виденных контрабандных шпионских фильмов, где бравые цэрэушники без труда расправлялись с советскими офицерами, которые перед смертью злобно матерились с ужасным английским акцентом, бессильные против хитроумных шпионских приспособлений, замаскированных под самые обыкновенные авторучки или даже пуговицы. Вероятно, именно с тех пор зародилась в нем мечта о собственном институте, занимающемся разработкой подобных смертоносных диковин.

Да, на первом задании не боятся только дураки и фанатики, а его ребята — вполне здоровые, умные люди. И он не опасается их страха, страх всегда можно преодолеть и укротить, он боится, как бы с ними не сыграла злую шутку боязнь того, что кто-то поймет, что им страшно. Этот вид страха самый опасный, он может толкнуть на что угодно — досадные просчеты или глупую браваду, которая может стоить очень-очень дорого. Но нет, он их слишком хорошо знает, чтобы считать, что они способны на такую слабость. Конечно, они далеко не ангелы, но все-таки, все-таки… К тому же с каждым километром, проезжаемым его машиной, все меньше и меньше становится таинственная неопределенность, которая тяжелее самой грозной действительности. Ен здесь, Ен идет к шоссе, а он, генерал Леонид Юрьевич Гриценко, сам направляется к нему навстречу. К черту отчеты, пусть их пишут те, кто рожден для бумажной работы, а он уже давно истосковался по настоящему делу, и пусть не он, но его воспитанники сумеют достойно запланировать и реализовать эту операцию и засадить террористов за решетку, где им самое место. И это будет крайне важным шагом не только в данном конкретном случае, но и в более широком, политическом смысле. Генерал видел, как уже много раз террористы, казалось, безнадежно увязшие на российской территории, в последний момент вырывались из вроде бы безвыходной ловушки, тщательно расставленной российскими войсками и милицией. Гриценко понимал, что подобные чудеса не могут произойти просто так и, как и во всяком чуде, здесь не обошлось без таинственных волшебников, занимающих высокие посты и не заинтересованных в скором прекращении бессмысленного вооруженного противостояния двух стран, поскольку всякая кровь, как магнит, притягивает деньги, а большая кровь притягивает большие деньги. И он, генерал Гриценко, докажет им всем, что они не всемогущи и что когда-нибудь его группа «Д» сможет добраться не только до рядовых террористов — всего лишь пешек в большой игре, — но и до скрытых до поры до времени игроков, направляющих эти пешки в бессмысленные атаки и играющих по обе стороны шахматной доски.

От размышлений генерала оторвал лейтенант, коротко проинформировавший его, что скоро они встретятся с передвижным центром, ожидающим у дороги.

— Есть ли новости от Виктора Николаевича? — спросил генерал.

— Никаких, — пожал плечами офицер. — Он уже час как не выходит на связь. То ли наконец-то наладил контакт с Еном и получает информацию, то ли… — Он не договорил.

— Ясно, — сказал Гриценко. — Как тебя зовут, старлей?

— Алексей Семенов, — ответил офицер.

— Так вот, Леша. Будь начеку. Если увидишь что-либо подозрительное, не пытайся затормозить или развернуться — так бандиты только выиграют время, и нам тогда крышка, — а сразу газуй на всю катушку. Понял?

— Так точно, товарищ генерал.

— Генералом будешь меня звать на параде и при начальстве. А сейчас я — Леонид Юрьевич. Договорились?

— Слушаю, товарищ ген… простите, Леонид Юрьевич.