Отсчет пошел

Не зря в свое время я увлекался электротехникой. Пошел бы, как советовала мать, в психологи, что бы сейчас делал? Уговаривал бы Михалыча открыть мне главную военную тайну? Во-во. Туда бы он меня и послал. А так все просто: проскочить во время обеда в кабинет босса, отвернуть крышку коммуникационного аппарата, подогнуть контакт выхода «микрофон — охрана», вывернуть на миллиметр лампочку индикации ответа, и что получаем — мой любимый босс будто бы постоянно меня на связь телефонную приглашает (в реальности этого еще ни разу не было, поэтому я не боялся, что Михалыч что-то засечет). Теперь, если я захочу подслушать, что в его кабинете творится, достаточно просто у себя на пульте кнопку ответа нажать да в трубке послушать. Поскольку лампочка, сообщающая, что на той стороне провода ответили, вывернута, то он ничего и не узнает. Нам нельзя ждать информации от Михалыча. Взять ее у него — наша первостепенная задача. Нечто похожее еще дедушка Ленин говорил.

Вечером Владислав опять позвонил в дверь. Я впустил его и уже безо всяких расспросов вызвал Михалыча. Тот дал «добро», и я пропустил гостя. Пора было посмотреть, как действует моя система. Еще днем в систему коммуникаций было введено одно ма-а-аленькое усовершенствование. Один из видеомагнитофонов, который записывал все, что происходит на чердаке здания, все равно был абсолютно бесполезным — я обычно смотрел с его помощью фильмы. Поэтому сегодня я провел к его аудиоканалу провод, соединив его с динамиком коммутатора. Так даже без аудиомагнитофона я мог записывать весь звук, доносившийся из комнаты Михалыча. А запись того стоила…

— Ну что, нашли его?

— Кого?

— Да дружка нашего, что в Кузьминках.

— А хрен его знает! Я что, дворником там работаю или ментов пасу?

— Так выясни, мать твою. Если тело пролежит с неделю, если жена его поднимет хай, у мусоров начнется брожение. Они спросят ее, где работал Андрей Васильевич Рыжов, и что дальше? Где он работал? У нас работал. Тебе менты в этом доме нужны? Мне — нет.

Моя правая рука почему-то перестала меня слушаться и сползла вниз. Значит, убили Андрея. За что? Что-то знал или деньги виноваты? А если знал, то что именно? Он исчез сразу после того, как начал кричать что-то про темные делишки Ксепа. А что еще там могло быть?.. Господи, слава тебе, что у Андрея сирот не осталось… А жена его что же?.. Боже, как же это?.. Андрей…

— …сегодня обязательно проверь.

— Хорошо, я позвоню Полине, она все равно рядом живет.

Послышался звук набора номера.

— Полина? Да, Полина, я тут закончил работу пораньше, решил тебе позвонить… Угу, сколько угодно. Тут, говорят, рядом с тобой, где-то в парке, ресторанчик какой-то открыли… Что? Корейская кухня? Да Господи, чем плоха корейская кухня! В конце концов, русская собачина лучше любой собачины в мире… — Владислав хмыкнул. — Только лучше в одиннадцать. Зайду, я помню, где ты живешь. Пятьдесят шестая квартира, помню… Хорошо-хорошо, все будет в порядке. Ладно.

Трубку положили.

— Да, Славутич, везде у тебя баба найдется подходящая.

— Ну а почему бы и нет? Совмещаю приятное с полезным. Сегодня пойдем в ресторашку, по дороге и на скамеечку взгляну, где наш жмурик прохлаждается.

— Типун тебе… Надеюсь, не прохлаждается.

— Я тоже надеюсь. Кстати, а второй твой, Ен который, чего у него такая кликуха странная?

— Евгений Николаевич потому что.

— Ха! Как у Ксепа. Ну да не об этом речь. Как он, ничего не знает? А то с ним все уладить легче, не москвич все-таки, искать не будут.

— А чего с ним улаживать? Андрей ему разве что мог наболтать, но кто слушает бредни пьяного импотента!

— Хорошо-хорошо. Ладно, фиг с ним. Теперь еще вот что. Сегодня факс пришел. От Колодеж. Там точка ихняя дуба дала. Накрыли птичек.

— Э-э, чего же ты с этого не начал? И что они?

— Да молчат, из девиц загребли только двух, ну и хозяев ихних. Да не дрожи ты. Им самим нет резона сейчас колоться, а адвокаты вытащат, как того красного коня, вот только бы оставшиеся девицы чего не разболтали.

— Вот тут не бойся. Не разболтают. Там наших немного было, с десяток всего, хорошей жизни хлебнули, теперь молиться будут, чтобы все обошлось. Обидно другое. Тут намедни я одну из наших юных нимф хотел туда отправить. Теперь переоформлять билеты надо. Есть у нас поблизости что-нибудь приличное?

— Ну разве что под Краковом…

— «Заветы Ильича», что ли?

— Да, его шарага. Но туда абы кого не пошлешь… Как новенькая-то?

— Да ничего, п…дой вертит так, что фору любой девке из медучилища даст. А уж языком работает… Что там твой премьер-министр на ковре у президента!

Куда же они сплавляют этих девушек? Не на органы, это понятно. Слава Богу, Снушка хоть жива. Может, рабынями делают? Или еще как… Почему она не позвонила, обязательно нашла бы время и деньги, если бы свободная была…

— Везет тебе, Михалыч! Кого захочешь, так словно в гареме срок мотаешь. А я… Тоже как в гареме. Но евнухом.

— Ладно, хер с тобой. Тут-то как раз можешь и покушать. Все одно наш человек, знает, куда едет.

— Знает?