Отряд-2

— Партией и правительством? — смиренно осведомился Стихарь. — Молчу, молчу…

Через десять минут лишь ямки-следы на песке свидетельствовали о том, что здесь недавно побывали люди, а отряд, ведомый Аней Громовой, по едва заметной, петляющей между камнями тропинке, начал подъем в гору.

Глава двадцать третья

— Нам сюда? — спросил Дитц.

Тропинка кончилась. Они остановились перед каменной лестницей, вырубленной прямо в скальной расщелине. Как-то сразу было ясно, что лестнице этой не одна сотня лет, и еще… они стояли на солнце, но оттуда, из расщелины и тени, от стертых и сглаженных временем и подошвами базальтовых ступеней, шел ощутимый острый холодок.

— Сюда, — сказала Аня. — Мне кажется, что нам надо подняться наверх.

— И что там, интересно, наверху? — поинтересовался Стихарь.

— Откуда же мне знать, — ответила Аня. — Я никогда тут не была раньше.

— Может, пора включить наш прибор? — Велга поднялся на несколько ступеней и постучал костяшками пальцев по каменной стене. — О, посмотрите, отверстия для факелов! На Пейане, в подземелье, где мы отыскали «Милосердие Бога», были, помнится, такие же…. Черт, а здесь довольно прохладно, однако.

— Ну-ка… — прищурился Дитц и, шагая своими длинными ногами сразу через одну ступеньку, поднялся выше Александра на несколько метров.

Там, где он остановился, стену рассекала узкая ломаная трещина шириной в ладонь. Хельмут поднес к ней руку.

— Странно, — сказал он.

— Что? — посмотрел на него Велга.

— Иди сюда, попробуй.

Александр преодолел несколько ступеней вверх и тоже поднес руку тыльной стороной ладони к трещине.

Будто снял зимней ночью в поле теплую шерстяную перчатку.

— Ух ты! Там кто, Дед Мороз?

— Ну да… а также Рождество и Новый год вместе.

— Я понимаю, когда из-под земли идет тепло. Но холод? А вообще-то, хрен его знает. Я не геолог.

— Да и я гранит от мрамора вряд ли сразу отличу. Но… эй, а это что?

Хельмут наклонился ближе к трещине, вглядываясь, потом быстро сунул внутрь скалы руку и вытащил наружу… стакан со льдом.

— Чудеса, — только и сказал Велга, принимая стакан. — А ведь его здесь не так давно оставили. Смотри, внизу-то вода…

Это был вполне обычный на вид стакан из толстого чистого стекла. Лед заполнял его где-то на три четверти, а у самого дна была еще незамерзшая вода.

— Что там у вас, товарищ лейтенант? — не выдержал снизу ВалеркаСтихарь.

Лейтенанты спустились вниз и пустили найденный стакан по рукам.

— Наверное, мы нашли то, что нужно, — сказал Карл Хейниц. — На холоде все хорошо сохраняется. Теперь осталось только обнаружить вход.

— Интересно, кто этот стакан здесь оставил? — подумал вслух Шнайдер.

— Наверняка кто-то из местных, — предположил Стихарь. — Идешь наверх — оставляешь стакан с теплой водой. Спускаешься вниз — пьешь холодненькую. Очень удобно.

— Не так уж тут и жарко, — повел плечами Майер.

— А на верху? Солнцепек!

— Мальчики, — терпеливо сказала Аня, — я думаю, что нам нужно подняться наверх.

— Вход? — спросил Велга.

— Возможно.

— Тогда пошли. Там и прибор включим.

И они гуськом двинулись вверх по лестнице.

Подъем занял около получаса, и только одно место, где-то посередине, оказалось довольно неприятным — несколько ступенек начисто обвалились, и отряду пришлось перепрыгивать через полутораметровую дыру (не допрыгнул — вниз лететь метров сто с лишним). Впрочем, именно на такой случай в снаряжение входил прочный страховочный шнур.

— Дымом пахнет, — негромко сказал Михаил Малышев, когда до конца древней лестницы осталось четыре-пять десятков невысоких ступеней. — Можжевеловым. Кто-то там, на вершине костерок развел. Или просто что-то горит.

Шедший впереди Велга, тут же остановился и потянул носом воздух.

— Не чую, — прошептал он. — Но верю. Аня, ты не слышишь, там есть кто-нибудь?

Девушка склонила на плечо голову и прикрыла глаза.

— Есть, — сообщила она после короткого молчания.

— Человек?

— Н-не знаю…. Но это не опасно.

— Ладно, — кивнул Велга. — Береженого бог бережет. За мной и — тихо…

Когда Александр осторожно глянул поверх последней ступени, его взору предстала почти круглая по своим очертаниям, поросшая редкой и короткой, выжженной солнцем травой, площадка, обрамленная по краям крупными камнями и можжевеловыми кустами. Была она величиной с четверть футбольного поля, и ровно на ее середине горел маленький костер. Возле костра сидел на плоском камне широкоплечий седой человек, одетый в длинный зеленоватый плащ с короткими рукавами и смотрел на огонь. Был он сед, но ни пожилым, ни, тем более, старым не казался. Наоборот. При одном взгляде на этого человека становилось ясно, что жизненной энергии и силами он способен без особого убытка для себя поделиться с доброй пятеркой молодых людей. Рядом с ним и на нем не было заметно ничего, даже отдаленно напоминающего оружия, и Велга, держа автомат наизготовку, выпрямился и шагнул на последнюю ступеньку.

Человек поднял голову, и глаза их встретились.

Александр вздрогнул.

На широком, цвета старого обожженного кирпича, изборожденном резкими, похожими на шрамы, морщинами, лице незнакомца сияли три глаза.