Отражение тайны

Это хорошо, что и меня и её одели в тела. А то порхали бы бесплотными духами. Я спасать, она губить. Единство и борьба противоположностей. Хотя о полетах она знает немало. Умная потому что. Но, главным образом, красивая. Вот только недотрога, каких свет не видывал. За то, кстати, и загремела в штрафники. Отказала в притязаниях могущественному демону, заявив, что рога у него не в ту сторону завиты. А я совсем наоборот, любитель пошалить. То в сны чьи-то залезу, то прикинусь потоком из воздушной решетки, юбки поднимать. Меня однажды даже сфотографировали. Как я и та самая Норма Джин развлекаемся прямо на глазах у публики. Фигуристой была, обаятельной. Юбка воздушная. А ножки! Загубили её потом. Вот такие же, как Эллочка-людоедочка, и загубили. Только из другого ведомства. Есть у них бесы – ввергатели во вредные привычки. Особым расположением Темнейшего пользуются.

Грязная работа у бесов. Однако необходимая. Потому что кто-то должен нет-нет, да и проверять: как там у человеков с благодарностью Творцу дела обстоят? И если никак, то летом и в осень милости просим, отдавай душу на подземный склад, пусть там и пылится. Это на земле вы пуп. Богач какой-то или чинуша, а чаще и то и другое вместе. А под землей… Ваш номер в очереди – восемь миллиардов с хвостиком. Четырнадцатая полка, сто первая галерея тринадцатого хранилища. Коробка двадцать шесть. По четвертому бесовскому ведомству, значит, проходите. Воровство во всех его видах. Подразделы: казнокрадство, мздоимство, властолюбие, тщеславие. Самая дальняя галерея. Пожил, и хватит. Пусть теперь другие живут, а твоя очередь случится не скоро. Говорят, архивариусы у бесов ну такие лентяи. Впрочем, наши не лучше, это я по секрету Эллочке как-то брякнул. Не сдала. Уважаю.

– О полётах… – она задумалась, но после снова оживилась, совершенно меняя тему, почувствовав прикосновение к своей ладошке. – Слуш! А ты что? Клинья ко мне подбиваешь? – хотя отлично знала, что да, подбиваю.

– Ага, – отвечаю простодушно и даже с затаенным восторгом. Говорить правду всегда приятно. Так у нас в Уставе написано.

Кстати, за правду и пострадал. За правду и склонность к размышлениям. За то, что не понимал, что там, где существует иерархия, размышлять положено лишь кому положено, остальным очень даже вредно. А я размышлял. Ведь что получается? Творец, Верховный, как промеж собой называем, создал человека по образу и подобию своему, так? Так. Образ – это ладно, он собирательным бывает. У людей с образом полная сейчас благодать. В салон сходил, ну, там, укладка, визаж, парфюм, макияж. Костюмчик выправят как влитой. Чем дурнее, тем моднее. Часы на руку прицепить, золотые, они на солнце отблескивают, бесам поиск упрощают. Галстук модный. Всякое такое. А вот подобие, это уже о сущности. Это уже важно, и никаким макияжем не выправить. И вот тут закавыка выходит.

Что мы видим в человеке? Ведь в каждом, если покопаться, что-то греховное найти можно. А те, кто без греха, те в печалях. И как тут жить? Такая вот загогулина. Потому что человек грешен изначально. Всю дорогу грехи из себя выковыривает. Так по чьему подобию он сотворён?

Обо всём этом задумываться я начал еще тогда, когда в Хранителях состоял. Переобщался, видимо, с прапорщиком одним. Федором звали. Фамилия ему Достоевский была. Ох, как мы славно с ним в пух и в прах в рулетку проставились! И цифра ведь счастливая, правильная, сто раз проверил. Но только с ТОЙ стороны вмешался некий бес, теперь я подозреваю, что именно Эллочка ненаглядная, стажировку в отделе азарта проходившая, проплыла рядом с игроками, плечиками кремовыми повела, носик вздернула, оставив шлейф сладких духов, и дело сделано. В общем, проигрались мы. Из Хранителей меня в другое ведомство перевели и в другое время, лет на сто позже. Обошлось малой епитимьей. Но парадокс насчет подобия творца творению остался.

Вот за него, за парадокс, а больше за страсти мои, в штрафбат и упекли. Но это нормально. Могли отправить к Тверди Небесной. Если по нашей системе мер, то в два раза дальше, чем А-Бог-Его-Ведает, но всё-таки трижды ближе, чем Чёрт-Знает-Где. Штрафники там, в основном, малярно-штукатурными работами занимаются. Галактики подновляют, квазары раскручивают, шаровые скопления всякие. Смещения красной краской подводят, чтобы сильно не смещались, да и вообще, чтобы издалека всё это красиво смотрелось.

Далековато до Тверди. Добираться лет сто. Это на ангельских крыльях! Ведь крылья наши свет обгоняют так, как сам свет улитку обогнать способен. Там, на месте, лет двести – триста, потом обратно. Для провинившегося ангела полтысячи лет не срок.