Отражение тайны

Страшно и странно, когда впервые прикасаешься к ночному облаку. Оно такое же, как и обычное, дневное. Только холодней. Ещё оно чёрное, сшито из обрывков всех облаков, что ветер разгоняет днем. А ещё грустное. Как дождь. И каждый, кто до него дотронется, сразу начинает грустить.

Заслужил. Всё справедливо. И крылья мои теперь спрятаны среди звезд. А у меня есть только холодное облако, в которое кутаюсь, будто в мокрый плащ, и пролетаю над землей. Дальше и дальше. Вглядываться. Видеть. Плакать.

Ну, это лирика. Это чтобы вы прониклись хоть какой-то ко мне симпатией. Потому что те ангелы, что парят в облаках, они всегда в почёте. А кто замолвит словечко за нас? За тех, кто остался без крыльев, кто летает лишь благодаря вот этим мерзким ночным облакам, с запахом чернил и печной сажи? Пробовал на вкус. Жуть! Запивал мятными коктейлями. А ведь было времечко, было! Вернуть бы…

Но я умудрился попасть в чёртов ангельский штрафбат. Крылья отобрали, а задачу поставили очень даже очень. Спасать ночных заблудших. Тех, что прыгают с мостов и садятся пьяными за руль. Но чтобы издалека было видно, что падший ты ангел, пытающийся смыть позор перед Кущами, всех одели в тела и скинули в самый низ. На Землю.

И ведь никуда не деться. Придется смывать. Не кровью. Амброзией, что течет в венах. Всё-таки мы существа бессмертные. Отнять бессмертие – покушаться на основы основ. Каждому понятно.

– Философствуешь? – оборвал мои мысли хрустальный голосок. Слушать его – всё равно что вкушать лучшее ванильное безе в парижском кафе.

Мою тайную страсть зовут Элла. Эллочка. Она же Эллочка-людоедочка, не путать с книжной героиней! Эта взаправдашняя. И с сексапильностью, и со словарным запасом всё у неё тип-топ. Две алые полосы на погонах, принадлежность к славной когорте Отелло и Дездемоны. А две маленькие пентаграммки – звание. Мелкий бес, ввергатель в ревность. Если бы служила в корпусе Соблазнения, давно бы сделала карьеру и стала демонессой высокого полёта. Никто не знал, ни в бездне, ни на небесах, отчего Эллочка отказывалась от такого счастья.

Я знаком с этим голоском. И с его обладательницей. Смазливое курносое личико с очаровательными ямочками на щечках. Я был знаком с ней ещё тогда, когда носил крылья и летал в облаках, как все порядочные ангелы, не запятнавшие честь бестелесых мундиров. Когда она улыбалась, вот честно, хотелось сразу же нарушать и грешить. Фигурка маленькая, будто высеченная умелым скульптором. Глазищи большие, как космос. Мечта грешника, в общем. А уж как она умела этим набором пользоваться!

Виртуоз домашних склок! Маэстро раздоров! Служба везде служба, куда деваться? Там ведь тоже свой штрафной отряд имеется. Окропят святой водой, на тело, на голое, ладанку повесят. Жжет не жжет, кого волнует? Вперед, за Родину-Геенну! Искупать. И всё ночами, ночами, когда человек слабее всего. Он ведь и так не шибко крепок. Ему что Библия, что Коран, что Конфуций с Упанишадами. Давно им разжевали, как, что и почём в этом мире. Но всё равно, нет-нет, где-то прорвёт и полезет. Зависть, корысть, жадность, перечень длинный. Вместо буддистской ом-манипадме-хум новая вселенская мантра: я, мне, моя, моё.

– Нет, Элла, не философствую. Просто думаю, – отвечаю, а сам так бочком, бочком, всё поближе, раз уж появилось, чем прикоснуться.

– Ха! Думает он! Философия означает любовь к мудрости. Мудрость – это мысль. Мысль появляется, когда думаешь. Так что никакой разницы, – козырнула она логикой.

– Есть разница, Элла Вельзевуловна, – не согласился я. Заодно ещё придвинулся на ладонь. – Мыслить можно о мироздании, а можно о чем-то другом.

– О чём же? – её распахнутые глазки и ставший невинным взгляд могли свести с ума кого угодно.

– Да вот думаю, а есть ли Бог? Один из основных философских вопросов, между прочим!

– Есть ли кто? – она даже поперхнулась от смеха. – И не стыдно такое городить? Ещё ангелом называешься!

– Назывался. Сейчас вот в падших. Временно! – уточнил я. И добавил: – А Бога никогда не видел. Архангелов – сколько угодно. А самого Верховного ни разу. Стало быть, имею право сомневаться.

– Ну, ты даешь. Наверное, о крыльях снова думал, да? А сам всё больше мохнатой шерстью обрастаешь. Перерождаешься. Станешь ты, мил ангелочек, бесом. Без умений и звания. Просто. Ходить по свету, самому никакого пути не знать и других сбивать. Поберегись. Другой кто услышит, настучит в вашу небесную канцелярию. Ох, достанется тогда по полной! Ведь сейчас ты кто? Пусть падший, но ангел. Крыльев нет, обидно, верю, но есть ночные облака. Вот так и летай. Временно.

– Да что ты знаешь о полётах?