Отражение тайны

Рассвет казался обычным. Пели птицы. Корпус пикапа покрыла роса. Теперь в его дверцы можно было смотреться как в зеркало. Роса лежала повсюду, намочив и пледы и всё-всё вокруг. Но всё равно, это было замечательное пробуждение, отметил Альберт. Они давно уже не просыпались вместе. Голова Евы лежала у него на плече и казалась почти невесомой. Он провел по её щеке скрюченным пальцем, она причмокнула во сне, будто ребенок. А после тоже открыла глаза.

– Альберт! Где мы? Что это?

– Успокойся, дорогая. Это поле, мы здесь ночевали.

– В поле?

Он знал, что ей потребуется немного времени, чтобы срастись после сна с реальностью.

– Пойду, налью кофе.

Он встал и отправился к пикапу за термосом, заодно решив проверить двигатель. И то и другое вышло замечательно. Мотор поперхнулся бензином, оставшимся со вчерашнего дня в топливной системе, затем прокашлялся и зазвучал. По прикидкам Альберта, ему должно было хватить горючего ещё на пятьдесят миль. И потому возиться с канистрами он не стал. Кофе оказался горячим, почти таким же горячим, как его заварили перед выездом.

К пикапу подошла окончательно пробудившаяся Ева. Она больше не спрашивала, что они здесь делают, что это за место, и всё такое прочее, хотя, конечно, помнила далеко не всё. По крайней мере, когда они снова проехали мимо заправки у шоссе, Ева оживилась.

– Ой, смотри! Кафе! Там ведь можно найти что-то вкусненькое! В дороге всегда нужно останавливаться у таких маленьких кафешек, иначе не поймешь, что это была за дорога. Заодно узнаем новости.

– Там никого нет, Ева, – ответил Альберт.

– Ну, знаешь, пара минут ничего не решат. Я всё же схожу и погляжу.

– Хорошо, дорогая, – начинать последний день ссорой ему вовсе не хотелось.

– Я быстро. Можешь не глушить мотор! – бросила она и соскочила с широкой подножки пикапа. Сон придал ей бодрости, и теперь она не хромала.

И как ей только удается сохранять грацию, поразился Альберт, которому такие простейшие дела давались всё трудней и трудней.

Ева не обманула. Она не задержалась в кафе. В руках её было пусто.

– Я снова всё забыла, да? – заглянула она в глаза Альберта.

– Ну, ничего страшного, вот, вспомнила же.

– Нет, это мне там сказали, внутри, что я вчера уже была, вечером, и что взяла пару-тройку пива. И чипсы.

– Вернулись хозяева? Там наверняка должны быть фотокамеры, которые засняли, как ты вечером шарила по полкам.

– Не хозяева. Там был тот… Кажется, мы вчера о нём говорили. С растрепанными волосами. Мы ездили к нему в гости в Нью-Джерси, когда оркестр играл грустные мелодии, как на похоронах. И я была в таком же платье, как Мэри, вот только не помню, кто она такая.

– Что? – Альберт последний раз так резко жал на тормоза году этак в семидесятом прошлого века. – Какой знакомый, Ева? Этого не может быть!

Она забывала некоторые вещи, но галлюцинаций за ней никогда не водилось. Альберт вбежал в кафе, забыв про артрит в суставах, но там было пусто. Никаких посетителей, никаких хозяев. И, естественно, никаких Эйнштейнов. Наверное, начинаются те чудеса, которыми власти пугали всех вот уже пару недель, подумалось ему. Неужели теперь Еве начнет казаться, будто она встречается с людьми из прошлого? И как к этому стоит отнестись ему, если получится, что он как раз ничего и никого не увидит? Делать вид, что всё, что ей кажется, так и есть? Но он никогда не обманывал супругу.

– Ева. Там никого не было. По крайней мере, – поправился он, – не было, когда я вошел.

– Что ж. Люди приходят. Люди уходят. Кого-то мы встречаем, кого-то провожаем, – философски заметила Ева. А после добавила: – Он сказал, чтобы мы не совались на шоссе, потому что там будут заторы и аварии, что через десять миль будет съезд на дорогу, идущую среди пшеничного поля на север. Той дороги и стоит держаться.

Альберт неуверенно кивнул, едва сдержав смятение. Потому что именно этой фразы, с указанием расстояния до съезда и с указанием направления, он никак не ожидал услышать от Евы. Разве что она повторяла услышанное. Но тогда получалось…

Он встряхнул головой, отгоняя совершенно нелепые мысли. Ведь что бы ни происходило с пространством и временем, некоторых вещей быть не должно, потому что они попросту невозможны. Так учит весь опыт цивилизации. Так подсказывает логика. Так. Должно. Быть.

Однако проехав десять миль, прижимаясь к обочине и пропуская всех подряд, он на самом деле увидел съезд, обозначенный указателем как дорога к фермерскому аэродрому. Вот только ни через пять, ни через десять миль он не встретил ни малейшего признака даже самого захудалого полевого аэродрома. У любого аэродрома есть ангар, а здесь, куда ни поверни голову, всюду колосилась пшеница. Вскорости небо тоже обрело пшеничный оттенок, и солнце пошло палить вовсю.

– И куда же дальше? – спросил он Еву.

– Дальше? Конечно же, направо! – ответила она без малейшей запинки, будто знала верный маршрут.

Впереди дорогу пересекала другая дорога. Провинциальная грунтовка с неровной глубокой колеей. Случись к обеду дождь, ехать по такой дороге им станет непросто.

– Ты уверена?