Отражение

Выпить захотелось пуще прежнего.

– Почему не ворвались сразу?

– Действуют по стандартной инструкции: окружают гаражи, чтобы быть готовыми к любому развитию переговоров. Не сложнее релятивистской механики…

– Мы приехали втроем на одной машине, – сообщил Николай.

– Спецы Барадьера подключились к твоему телефону, он знал, откуда я звонил, и выслал агентов еще до окончания разговора, – поведал Покрышкин, поигрывая железной кружкой с самогоном. – Сейчас вокруг нас болтается пятнадцать наемников разной степени подготовленности. Но хуже всех, конечно, сам Барадьер. – Машина поморщился. – Он умеет делиться на четыре.

– Делить на четыре? – переспросил Таврин.

– Делиться, – повторил Ермолай.

Опять непонятно. Впрочем, времени на расспросы не было.

– Барадьер сказал, что в прошлый раз ты убил всех, – припомнил Николай.

– Ему кажется, что с тех пор он поумнел, – проворчал Машина, избежав однозначного ответа.

– Скажешь, что им от тебя нужно? – спросил Таврин.

– Наверное, космический корабль, – Покрышкин почесал затылок. – Но я не уверен.

– У тебя есть космический корабль? – изумился Николай.

– Да, – скромно ответил Машина.

– Правда?

– Спроси еще раз.

И уютный, комфортабельный мир треснул, потому что у сидящего в продавленном кресле самогонщика был космический корабль. Настоящий – в этом Таврин уже не сомневался – космический корабль, а не красивая картинка на высококачественном дисплее дорогого планшета.

Вот так.

Таврин сглотнул и спросил:

– Ты его угнал?

– Перехватил управление.

– Где он сейчас?

– На обратной стороне Луны, – ответил Ермолай таким тоном, будто говорил о соседнем боксе. – «Нейтрино» не обычный корабль… Я имею в виду, не один из тех кораблей, которые ты привык видеть в кино. Старт «Нейтрино» – это взрыв огромной мощности, который лучше всего производить в вакууме. Выбрали Луну, на которую американцы, в ходе нескольких экспедиций, доставили компоненты «Нейтрино» и провели сборку. Согласно расчетам Жданова, после взрыва и корабль, и экипаж перейдут в особое физическое состояние и обретут возможность двигаться со скоростью, многократно превышающей скорость света. Однако доставить на борт экипаж мы не успели: Шаб узнал об экспедиции и принял меры.

Николай не стал спрашивать, кто такой Шаб. Получается – враг. А вот на другой вопрос он надеялся получить ответ:

– А как же теория относительности?

– Перед Эйнштейном стояла задача доказать публике, что адекватные космические полеты невозможны. Он блестяще с ней справился.

– Кто поставил задачу?

– Его руководитель, – ответил Покрышкин, посмотрев на Николая, как на идиота. Действительно, как еще можно ответить на столь простой вопрос?

– Зачем доказывать?

– Затем, что в настоящий момент космические полеты признаны нецелесообразными.

– Почему?

– Разве мы это не обсудили?

Таврин умолк.

Это было нелепо: сидеть в гараже, рассуждать о НАСТОЯЩИХ космических полетах к далеким звездам и ждать убийц. Несколько раз Николай хотел ущипнуть себя и проснуться, но сдерживался. Во-первых, не хотел увидеть кривую усмешку Ермолая. Во-вторых, не хотел просыпаться. Таврин понимал, что переживает самое яркое и неординарное событие в жизни… Точнее, пытается пережить. И в какой-то миг понял, что хочет дойти до конца.

Что бы это ни значило.

Мальчик, выросший «почти в центре города», неожиданно почувствовал в себе упрямство всех поколений предков, которые воевали, строили, проламывались сквозь тайгу и болота, выходили к далеким океанам, снова воевали и снова строили. Почувствовал их дерзкую бесшабашность и презрение к трусости.

– Может, еще по одной?

– Не надо, – улыбнулся Ермолай. – И так хорошо.

А в следующий миг зазвонил телефон. Покрышкин спокойно взял у Таврина трубку, нажал на кнопку ответа, а затем – на громкую связь и положил телефон на стол.

– Да?

– Здравствуйте, Машина, – услышал Николай приятный мужской голос.

– Баал Авадонна, – с искренним почтением отозвался рыжий. – Я понимал, что меня ищет высокий Первородный, но не думал, что вы.

– Оставим любезности, – продолжил тот, кого Покрышкин назвал Авадонной. – Вам известно, что я не имею отношения к прекращению проекта «Нейтрино»?

– Да, баал, известно.

И Таврин неожиданно подумал, что, несмотря на почтение, которое рыжий выказывал собеседнику, Авадонна воспринял его ответ с облегчением.

– Решение принимал Шаб, и он же определял исполнителей.

– Да, баал.

– Пожалуйста, не называйте меня баалом, – попросил мужчина. – Вы ведь знаете, что я это не люблю.

– Извините.

Авадонна помолчал, после чего продолжил:

– Шаб умер.

– Сдох, – поправил собеседника Ермолай.

И Николай понял, что уточнение Машина сделал с превеликим удовольствием.

– Не будем спорить о терминах, – предложил Авадонна. – Важно то, что Шаб нас оставил. Ваш главный враг умер, и я готов предложить сделку.

– Почему? – быстро спросил Покрышкин. – Что изменилось, кроме того, что Шаб сдох?

– Вы зрите в корень, Машина, – похвалил собеседника баал.

– Меня так учили.