Отражение

И вновь рыжий проявил хорошее воспитание.

– Что это? – спокойно поинтересовался он, бросив на бутылку мимолетный взгляд.

– Водка. Я не знал, что вы пьете…

– Оставь, пригодится. И… мы, вроде, на «ты».

– Да, – кивнул Таврин. – Верно.

– Я пью нечасто и только свое, – продолжил Ермолай. – Тут неподалеку деревня стояла, ее потом в микрорайон переделали, а яблоневый сад остался. До сих пор плодоносит… Я его урожаем пользуюсь. А если там яблок нет – мужики привозят…

Покрышкин щелкнул пальцем по баку, и Таврин понял, что видит самогонный аппарат. А рыжий уже налил в металлическую кружку грамм сто остро пахнущего напитка и предложил:

– Попробуй.

Отказываться было неуместно.

– Что это? – спросил Николай, с подозрением принюхиваясь к идущему от кружки аромату. – Кальвадос?

– Самогон.

Таврин сделал большой глоток, поперхнулся и закашлялся. На глазах выступили слезы.

– Сколько здесь?

Вопрос был понят правильно.

– Шестьдесят, – ответил Покрышкин. – Нормально.

– Для кого?

– Для тех, кто понимает.

– Вкус же не чувствуется!

– Неужели?

А в следующий миг пришел вкус. Или послевкусие. По телу побежало тепло, а во рту появился удивительный привкус яблок. Не перебродивших, а ставших алкоголем. Удивительно плотный, насыщенный и безумно приятный вкус.

– Хорошо… – протянул Николай.

– Запей. – Покрышкин сунул Таврину кружку с водой.

– Я не запиваю.

– Так надо.

И снова рыжий оказался прав: холодная вода мягко легла на самогон, оттенила вкус и дополнила полученное удовольствие.

– Спасибо.

– На здоровье.

– Можно я присяду?

– Конечно.

Николай мотался целый день, съел всего лишь сэндвич с курицей, и поэтому один глоток крепкого алкоголя поверг его в блаженную истому. Он опустился в кресло, с наслаждением потянулся и спросил:

– Как ты узнал, что полетела именно катушка?

– Послушал твой рассказ и сделал вывод.

– Так просто?

– А зачем усложнять? – искренне удивился Ермолай.

– Современные машины сложные.

– Кто тебе сказал?

– Ну…

– Не сложнее релятивистской механики. Еще выпьешь?

– Чуть позже.

– Молодец, алкоголем увлекаться не следует. – Однако сам Покрышкин собственному совету не внял и сделал большой глоток. Впрочем, на него «кальвадос» действовал гораздо слабее. – Так кто тебе сказал, что современные машины – сложные?

– Разве это не очевидно?

– Тебе очевидно только то, что в них полным-полно загадочных трубочек, идущих из одного блока в другой, и кожухов, которые скрывают от тебя части мотора, – рассмеялся Ермолай. – В этом фокус: в кожухах, которые мешают смотреть и видеть. Люди перестают понимать, как это работает, а главное – не стремятся узнать. А когда чего-то не знаешь – становишься зависимым от того, кто знает. Знание – это сила и власть. Все остальное – мишура, призванная замаскировать единственно истинную цель – знания.

– Трудно разобраться в этих трубочках, – пробормотал сбитый с толку Таврин. – Да и зачем? Ведь с каждым днем техника становится сложнее.

– Сложнее чего?

– В машинах стоят компьютеры…

– В твоих часах стоит компьютер, – Ермолай кивнул на модный «смарт», который Николай купил месяц назад и которым безумно гордился. – Ты умеешь с ним обращаться?

– Да.

– Тогда ты должен понимать, что достаточно написать одно приложение, связать его с компьютером автомобиля, и каждое утро он будет слать на твои часы итоги самодиагностики, а если поломается – рассказывать, что именно произошло.

В устах Покрышкина предложение прозвучало настолько естественно, что Таврин не нашелся с возражениями. Да и не хотел возражать, если честно, поскольку ему понравилась идея получать по утрам отчет о состоянии автомобиля, а не платить за двухчасовую диагностику в сервисном центре.

– Над этим наверняка работают, – заметил Николай, искренне верящий, что рынок придуман для блага клиента.

– Такие приложения давно реализованы и вовсю используются, – рассмеялся Ермолай. – Но тебе его не дадут.

– Потому что иначе рухнет система сервисной поддержки, – сообразил Таврин.

– Верно, – кивнул рыжий Машина. – Теперь выпьешь?

– Теперь, да.

– Что изменилось?

– Горло перестало гореть.

– Болеть?

– Гореть.

– Извини, я немного глуховат.

Рыжий добавил в обе кружки самогона, они выпили, и Николай поймал себя на мысли, что ему хорошо и приятно. Как-то особенно уютно. По-мужски. Он сидел в грязном кресле, в пропахшем бензином и маслом гараже, смотрел на инструменты, с половиной из которых не умел обращаться, и чувствовал себя на своем месте. Здесь, а не в офисе, с его бессмысленными бумажками и отчетами.

«Интересно, Ермолай разрешит мне присоединиться к созданию вездехода?»

Сделать что-то своими руками. Придумать, построить, а потом увидеть, как это поедет…

Николай посмотрел в кружку, но пить не стал, произнес:

– Ты хорошо разбираешься в машинах.

И услышал спокойное:

– Не только в них.

– Кстати, какое приложение ты использовал для оптимизации изображения? – Таврин все еще надеялся услышать, что Покрышкин применил известный редактор, но ничего не сказал недалеким обитателям гаража, дабы не растерять авторитет.

Но толстяк твердо стоял на своем:

– Сам написал.

– Честно?

– Да.