Отмщённый

Она усмехнулась и покосилась на автомат, который он на всякий случай зажал между коленями. Дальше дело пошло веселее. Срок действия лекарств давно истек, но другого выхода не оставалось. Он шипел, когда она обмазывала мазью рану, когда бинтовала торс. Затянула так, что он крякнул от боли и не смог продохнуть. Потемнело в глазах. Она коварно этим воспользовалась! Он и глазом не успел моргнуть, как она перепрыгнула через его вытянутую ногу и помчалась к выходу! Хоть перевязать успела! Он оторопел, но реакция сработала. Он развернулся вместе с табуреткой на одной ножке, сорвался и полетел за ней. Дыхание перехватило от таких запредельных скоростей. На этот раз Катя идеально вписалась в проем, вылетела в сени, где споткнулась о ведро, но удержалась, подлетела к двери, отомкнула тяжелую задвижку. Пару секунд она потеряла, ворочая тяжелую конструкцию, обитую стальными скобами, это и спасло положение. И все же ей удалось выбежать на крыльцо, прогреметь по половицам. Она слетела на тропинку, заросшую молочаем, в этот момент Павел и прыгнул ей на спину! Он не был садистом, понимал, что раздавит женщину, поэтому во время падения ухитрился развернуться вместе с ней. Она обрушилась на него сверху, и прежде чем успела заорать, он зажал ей рот. Они возились в высокой траве, расшвыривая какие-то железки, трухлявую древесину. Катя целилась пяткой ему в коленку, била, но никак не попадала.

– Слушай, ты, двигатель моего внутреннего сгорания… – хрипел Павел. – А ну, заканчивай эти преждевременные ласки. Дождешься, что я тебя высеку… Сейчас я уберу руку и снова предупреждаю: будешь орать – будет кляп…

Она расслабилась, кончились силы. Лежала на нем и тяжело дышала.

– С каждым разом ты убегаешь все дальше, – заметил Павел.

– Я тоже обратила на это внимание…

– Знаешь, не хотелось бы в следующий раз ловить тебя за калиткой… И что прикажешь делать с тобой? Принимать драконовские меры? Прости, но по твоей милости я не поеду снова шить рукавицы…

– Ладно, я осознала, пусти, больше не сбегу…

– Честное-пречестное?

– Да пошел ты… Отпусти, говорю, я не могу дышать рядом с тобой… Ты еще и голый… Розовый фламинго, блин…

Он трясся от нервного смеха. И она пару раз подозрительно вздрогнула. Он приподнялся. Вроде тихо. Сквозь колосья травы и просветы в штакетнике виднелась красная «Хонда», дома на другой стороне дороги. Никто не толпился, не лез с расспросами и ордерами на арест. Шум, учиненный Катей, в принципе не был вселенским. Люди, проживающие в соседних домах, могли его и не услышать. Заросли рябины и трава служили неплохим экраном. Он схватил ее за руку, заставил пригнуться и потащил обратно в дом. Прежде чем захлопнуть дверь, он еще раз внимательно осмотрелся. В окружающих домохозяйствах было тихо. Вдоль по улице лениво и как бы по принуждению гавкала собака. Он замкнул засов на задвижку, прислонил к двери лопату, грабли, сверху набросал какие-то мешки, еще и подумал не без юмора, что хорошо бы дверь заминировать и опутать колючей проволокой. Затащил строптивую Екатерину в горницу, бросил на софу, повесил за спину автомат и только после этого дал волю нахлынувшим чувствам. Его мутило от боли, каждый вздох сопровождался коликами в животе. Он сел на табуретку, согнулся пополам, пережидая приступ. Испарина градом катилась со лба. А когда отпустило, обнаружилось, что свежая повязка пропиталась кровью. Катя съежилась на софе, смотрела на него со смесью страха и жалости, красивые глаза наполнялись слезами. Она боялась, что этот страшный мужчина сейчас ее ударит…

– И что теперь, Екатерина Андреевна? – выдохнув, обронил Павел. – Выпьем яду? Убьем себя об стену? Вы правда считаете, что овчинка стоила выделки?

– Прости, – икнув, пробормотала Катя. – Я просто не сдержалась, сорвалась… Я ни о чем таком не думала, само получилось… Я правда тебя боюсь… Уже поменьше, но все равно боюсь… Пойми, для меня это ужасно. Это не вмещается в рамки моей жизни. Я никогда ни с чем таким не сталкивалась… Честное слово, я не стала бы тебя закладывать. Просто отсиделась бы где-нибудь у пруда…

– Ладно… – прохрипел он. – Обсудим этот вопрос на следующей планерке… Вставайте, медсестра, нужно сделать еще одну перевязку, больной заждался. Будем считать, что первая не удалась…