Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после

— Я вообще о нем не слышал, — рассказывает Александр Грушицын, — пока Фарида не подняла эту тему: «Есть один академик, он великий ученый». Мамлеевы дали мне его книжку. Я, во-первых, обратил внимание — она таким большим кеглем набрана, как для детского сада. Я говорю: «Странно как-то». Думаю: «На фига им это надо. Ну, допустим, он великий ученый. Им-то зачем это?» Потом я понял: она просто хочет Юрочку подлечить. Левашов этот якобы обладал сверхспособностями, он им обещал, что Юрия Витальевича вылечит от каких-то болячек и Фариду вылечит. Ну а раз он вылечит, значит, он хороший, значит, он настоящий. Один раз у них была совместная конференция, выступление: Левашов и Мамлеев. Я пришел — билеты продают по три тысячи рублей. Я такой: ни фига себе, три тысячи рублей за это говно! Я так впрямую говорю: «За это говно три тысячи? Платить я не буду!» Потом ко мне подошел Мамлеев: «Ты что не проходишь?» Я говорю: «У меня денег нету». «Ну, давай я тебя проведу!» И провел меня. Я смотрю на него и не верю ни ушам своим, ни глазам. А тут сидят несколько сотен человек, слушают и хлопают! Я охерел просто. Я говорю: «Он что, сумасшедший, что ли?» Он такой бред нес! Заявил такую вещь: «Я сейчас захочу и сделаю семь дублей своих, и вы не узнаете, кто я из них». Я говорю: «Ну, делай!» А он не делает и дальше что-то лепит. Я не выдержал, ушел. Но то, что люди его слушают, что его издают и кто-то даже его книги продает, это меня поразило. Еще вопросы какие-то есть?

— Нет, — признаюсь я, поглядывая на часы: уже опустились густые позднелетние сумерки. — В голове же наступило опустошение. Пустота полная.

— Это хорошо!

Я кое-как прожевывал остатки вишневого торта, к которому хозяин дома не прикоснулся, а он решил подытожить:

— Как-то я сказал Юрию Витальевичу: «Юрий Витальевич, я жду от вас такую вещь — роман, рассказ или повесть, — после которой мир сойдет с ума. Мир должен сойти с ума, иначе зачем писать! Смысла нет писать белиберду всякую». И я ждал. Когда у него презентации были, я говорил: «Надеюсь, уж после этой вещи мир обрушится просто, рухнет». Нет, не рухнул. И чем дальше, тем он все меньше, меньше, меньше подвергал этот мир разрушению. Последний его роман — «Перед концом»? А, «После конца». Я читаю его, пытаюсь там что-то найти и ничего не нахожу. Может быть, он просто описывал процесс агонии перед смертью? В лучшем случае он написал дневник, хронику того, что происходит в агонии, перед апокалипсисом. Может быть, может быть! Но как-то не захватывает. Книги писать надо так, чтобы ими людей за жабры хватать. Как у него там начинается «Блуждающее время»? «Шептун склонился над полутрупом». Три слова, а насколько круто! Это же сразу за жабры берет.

Александр Степанович сказал это так уверенно, что я невольно провел рукой по горлу, чтобы удостовериться, что в нем не появилось лишних отверстий.

«Блуждающее время» (2001): подвал в подвале

Авторское заглавие первого романа, написанного Мамлеевым в XXI веке, звучит немного иначе: «Время и хохот». Надо признать, что название «Блуждающее время» солиднее и благозвучнее, однако оно играет дурную шутку и с автором, и с читателем, сразу смещая все акценты к одному, причем не самому значительному пласту книги — к ее внешнему сюжету, не отличающемуся особой внятностью и тем более оригинальностью.

Интересующийся метафизикой молодой москвич Павел Далинин, живущий на стыке двух тысячелетий, по злой воле демонического старичка Тимофея Игнатьевича Безлунного попадает на какую-то вечеринку, где никого не знает, но все кажется ему странным: девушки застенчивые, «питье какое-то архаическое»[407] и так далее. На этой вечеринке он видит беременную женщину, которая кажется ему очень знакомой, другую женщину затаскивает в стенной шкаф, насилует, после чего крепко бьет по морде одного из участников торжества и убегает в ночную Москву, прихватив с собой чужой плащ. На следующий день он просыпается с похмельем, рассматривает плащ и находит, что он очень старомодный.

Потом Павел постепенно начинает догадываться о том, что читателю понятно с первых же страниц: он попал в пространственно-временную складку, где встретил беременную им родную мать, избил отца, изнасиловал девушку и зачал себе сына. Параллельно разворачивается еще один лихой сюжет о парочке борцов за торжество материализма, которые убивают детей со способностями к пониманию тонких слоев вселенной. Один из них, душитель Юлик, своеобразная бездуховная реинкарнация Федора Соннова, оказывается сыном Павла, зачатым через изнасилование в тот вечер, когда Далинин попал в складку времени. Об этом он узнаёт, убив родного отца и обнаружив на его теле родинку, о которой, оказывается, ему когда-то говорила мама. В общем, тотальный бред даже по меркам Мамлеева-романиста.