Отец (не) моего ребенка

Дочь послушно открывает рот. Вот так и не скажешь, что болеет. Если б не горячий лоб и приступы кашля. 

– А вы кто? – без стеснения таращится на Владимира. 

– Мамин друг, – мягко отвечает тот и переводит на меня темный взгляд. 

Друг? Когда это мы подружиться успели? У меня от него мурашки по коже!

Делаю вид, что не замечаю этого взгляда. Поворачиваюсь к дочери, прикладываю ей руку ко лбу. 

– О, я же тебе подарок привезла, – вспоминаю и возвращаюсь к столу. 

Случайно задеваю его ногой. 

Только беру пакет, как слышится скрип и треск. Все, похоже единственная ножка, на которой держался этот мебельный монстр, приказала долго жить…

Каким-то чудом успеваю ухватиться за падающую на меня столешницу и удержать ее. Тяжелая, зараза! Еще дедушка сам делал из дуба. 

Чья-то тень накрывает меня. Давление падающего стола исчезает. 

Владимир успевает подхватить его и вернуть шаткое равновесие. 

– Ой, – вскрикиваю, оказавшись в кольце мужских рук.

Настина температура становится просто ничем по сравнению с тем, что я испытываю сейчас. Зачем Владимир обнимает меня? И почему прижимает спиной к своей груди?

А еще, почему у нас обоих так сумасшедше колотится сердце, и эти разряды по коже...

О чем я вообще думаю? У меня тут ребенок больной!

– Инструменты есть в доме? – внезапно спрашивает Владимир, так и не отстраняясь от меня.

Дышит мне прямо в шею!

– Да, – выдыхаю, не в силах выпутаться из его рук. 

– Мам, – зовет Настя. – Все в порядке?

– Да, милая, – отвечаю ей. 

Владимир медленно выпускает меня из объятий. 

Стол стоит перекошенный на один бок, угрожая опять упасть. Теперь вижу, почему: на единственной ножке внизу есть три изогнутые опоры, и одна из них отвалилась. Похоже, это случилось уже давно. Мама просто подсунула ее для равновесия, а я случайно толкнула стол, и опора сдвинулась с места.

– Покажи, где инструменты, – напоминает Владимир. – Я все починю. 

– Вы? – недоуменно смотрю на него. 

– Ну да, – без сомнений отвечает он. – Давай. Сейчас упадет опять.

Я киваю как в полусне и отхожу от него. 

Ох, как же жарко. Кидаю взгляд на Настю. Та лежит на кровати и с интересом смотрит на нас. 

– Так. Они в гараже. Но я не знаю, есть ли там что-то, что подойдет...

– Идем, я сам посмотрю. Уж гвозди и молоток там быть должны, – говорит Владимир.

– Вы хотите гвоздями дубовую ножку прибить? – от удивления спотыкаюсь на ровном месте.

Он подхватывает меня под локоть:

– Осторожнее! – и поясняет: – Там только столешница дубовая. А ножка из сосны, как и опоры. Поэтому веса не выдержали, сломались.

Я поджимаю губы.

Это он что, сейчас намекнул что мой дедушка неправильный стол сделал?!

Вздернув нос, выхожу из комнаты. Владимир идет за мной.

– Вы куда? – из кухни выглядывает мама. – Я тут чаек к обеду завариваю. Или вы кофе любите? Но у нас растворимый только…

Она смотрит на Владимира.

– Выпью все, что нальете, – как-то уж очень подозрительно улыбается он.

А мне не до улыбок. Я хмурюсь:

– Стол сломался. Нужны гвозди и молоток.

– Ой, да что вы! – мама всплескивает руками. – Завтра Колька-сосед зайдет, сделает. Что ты гостя напрягаешь!

– Мам, твой Колька только за бутылку зайдет, – кошусь на Владимира. – А стол сейчас завалится. 

– Ой, ну посмотрите в гараже. Я туда все сложила, – отступает она.

Мать хлопочет на кухне. Готовит обед. В воздухе пахнет жареной картошечкой с чесночком и сдобной выпечкой.

– Прошу, – Владимир с легкой усмешкой открывает мне двери на улицу.

– Не туда, – бурчу и иду дальше по коридору.

В гараж можно зайти с улицы, а можно из дома. Указываю  на неприметную серую дверку в конце коридора:

– Сюда. Все найдете на полках или в ящиках.

Владимир проходит мимо, обдавая меня заппхом парфюма. Я невольно вдыхаю его и сжимаю кулаки, чтобы не выдать эмоций. Поспешно ретируюсь в комнату к Насте.

В гараже полно хлама, но, думаю, он найдет, что ему нужно. 

40

Пока Владимир играет в домашнего мастера и чинит стол, я стою рядом, сложив руки на груди, и не в силах убрать с лица скептическое выражение.

Чтобы этот богатенький Буратино еще и мебель умел чинить? Скорее всего окончательно доломает!

Зато Настя трещит без умолку. Ей, похоже, дядька понравился. Да и он поглядывает на нее вполне дружелюбно.

С кухни мама зовет:

– Катя, помоги мне с обедом.

– Я отойду, – обращаюсь к Владимиру. Потом к дочери: – Веди себя хорошо. Не вставай с кровати!

– Я присмотрю за ней, – он деловито осматривает  фронт работ, примеряясь к поломанной ножке. – Эх, сюда бы саморезы и шуруповерт…

– Ну, – развожу руками, – чем богаты – тем и рады.

– А когда мне можно будет на горку? – канючит Анастасия. – Мама, я уже вся здоровая! 

И тут же заходится кашлем.

– Здоровая, как же! – бурчу беззлобно. – Сиди уж, горюшко. 

– У тебя симпатичная дочь, – вставляет  Владимир. – На тебя похожа. Мы с ней подружимся.

Со вздохом качаю головой и выхожу из комнаты.

Как по мне, то Настя – копия своего отца. И внешностью, и характером. 

Пока помогаю маме на кухне, слышу доносящиеся голоса. В основном дочкин, полный радости и энтузиазма. Еще бы, у нее появился бесплатный зритель.